– Ну я вообще не понимаю, зачем ей уезжать в город в середине лета, – ответила Луиза, энергично раскатывая тесто. – Давайте уговорим Шона и Аду ехать без неё. Если, конечно, ты, милая, не будешь тут скучать без родителей.

Ребята переглянулись. Лица у них посветлели.

– Мамочка, ты такая умная! – воскликнул Питер, обнимая её так крепко, что она охнула. – Думаю, тебе надо стать ученым, как папа.

– Папа не учёный, он инженер, хотя он очень мудрый, – ответила мама, выдавая им формочки для печенья и ставя на стол повидло. – А вот я подумаю над твоим предложением. Ну, давайте сделаем вкусное печенье, чтобы все остались довольны, и наш план удался.

Элли зажмурилась от удовольствия и захлопала в ладоши.

– Тетя Лиза, вы уже ученая! – воскликнула девочка, тоже обнимая её.

– Ну вот и отлично, – рассмеялась та. – Я уже ученая! Видите, как быстро исполняются желания.

План сработал, и в выходные родители Элли разрешили ей остаться на лето, а сами уехали в город. Папа крепко обнял дочку на прощание и они о чем-то долго шептались между собой, а мама велела не причинять неудобства дяде и тете. Наконец проводы закончились, и все разбрелись по своим делам. Питер и Элли пошли в свою любимую комнату и, как обычно, устроились на подоконнике.

Какое-то время они смотрели в окно, потом Элли спросила:

– А что теперь будем делать?

Питер пожал плечами.

– Не знаю. Давай что-нибудь придумаем.

Оба принялись усиленно размышлять.

– Ничего в голову не приходит, – наконец сдался Питер. Давай разве что рассказывать истории, у тебя это здорово получается. Я тоже так хочу. Научи меня!

– Правда? – растерялась Элли. – Я никогда об этом не думала. Они обычно сами приходят.

– Тогда пусть уже приходят, мы их послушаем, – сказал мальчик, устраиваясь поудобнее.

– Так это не работает, – возразила она. – Они появляются, если я вижу что-то интересное… Если хочешь, расскажу историю, которую прочитала еще давно, но я её запомнила. Папа когда-то приносил ненадолго такую чудесную книгу. Вот бы найти её снова и перечитать! Там были сказания про Сидов или Жителей Холмов. Некоторые я помню, потому что они были особенно интересные… А еще, знаешь что? – Элли аж подпрыгнула, – с тех пор, как меня стали отпускать одну, я нашла тропинку в скалах и уходила гулять к морю. Там можно идти далеко-далеко… И никогда не заблудишься. И вот однажды я дошла до утесов на горизонте, а там жили такие маленькие птички, ловили улиток в прибое, и я слышала, клянусь! – девочка положила руку на сердце и закрыла глаза, – как они разговаривали. Не знаю, как это у меня получилось.

Сестренка рассказывала так увлеченно и с таким вдохновением, что Питеру казалось, он тоже бродит, чувствуя холодную воду босыми ступнями и вдыхая соленый запах моря. Когда она добралась в своём рассказе до птичек, глаза у него уже стали размером с блюдечки, мальчик подался вперед, ясно представляя себе и их, и скалы, и шум прибоя.

Оказалось, эти птички отдыхали, устраиваясь, как кошки, греться на солнце. С утеса птицы постарше наблюдали за резвящимся молодняком, и обсуждали ни дать ни взять события из той старой книги. Разговор у птиц шел о сидах и о том, как те умели с ними разговаривать в былые времена. Они спрашивали, что происходит в море, и откуда ждать косяки рыбы. Но этого не случалось уже довольно давно, и теперь некоторые птицы сомневались, продолжать ли учить ли молодых древнему языку, ведь им никто так давно не пользуется.

Однажды Элли, прятавшаяся обычно за скалами, чтобы послушать, не выдержала, встала в полный рост и вышла наружу. Отдыхавшие птички, возмущенно крича, взлетели, а девочка закричала им вслед, что хочет научиться этому языку. Тогда одна из птиц приземлилась и села неподалёку, поглядывая на неё, в то время как остальные продолжали летать кругами и орать, перебудоражив всю стаю.