Все это было весело. Пока не претворилось в жизнь. Для меня. Так вышло, что меня взаимозачеты не коснулись вовсе. Я не выиграл ни разу. До того вечера к картам я относился легко. И мне было лень считать, запоминать, продумывать варианты. Тот случай научил меня раз и на всегда: карточная игра – это серьезно. В общей сложности я в ту ноябрьскую ночь проиграл 1200 (прописью – одна тысяча двести приседаний). Но не это страшно.

Страшно, что на следующий день, мы при большом стечение сержантского состава части отдавали карточные «долги». Но остальные задолжали самое большее пятьдесят – шестьдесят приседаний. Главным гвоздем вечера был, понятно, я. Мне, правда милостиво разрешили после каждой сотни делать перерыв. Но на рассрочку эти карточные садисты категорически не согласились. Как это все происходило – рассказывать не буду. Кто хочет – может попробовать. Ну хотя бы половину. А я следующую неделю ходил, как на костылях.

Зато после этого играть я стал осторожно и расчетливо. И уже через месяц проигрывал крайне редко.

После такой школы, отличить хорошего игрока от того, кто только прикидывается им было не сложно.

Так оно и оказалось. И хотя я порой позволял чуть-чуть проигрывать, иначе распугаешь публику, в первый вечер я выиграл почти пять рублей. А это уже обед!

Я понял, что на ближайшие несколько дней я о средствах на еду могу не беспокоится. И все же это не могло быть надежной базой всего последующего отдыха. Игра в любой момент могла надоесть и я оставался без средств к нормальному питанию.

Нужен был еще один источник и составная часть безбедного существования на отдыхе.

…И я его нашел.

Кто сказал: любовью сыт не будешь? Тот пусть и голодает. Я же решил именно любовью и питаться.

То есть с помощью любви. Ну если не любви, то симпатии.

Проблема разрешалась без больших затруднений. Во время курортного сезона хилая система гурзуфского общепита укреплялась практикантками из Харькова, Киева и других мест Украины, где были соответствующие техникумы и училища.

Самих же точек питания было не так много, очереди в них в обедненное время – сумасшедшие. Так что, девчонок, которые днем общепитовски кормили нас, а вечером смертельно скучали и чуть с завистью смотрели на толпы бездельников-отдыхающих, можно было рассмотреть со всех сторон, как в переносном, так и в прямом смысле этого выражения.

Но о девчонках потом. Сначала надо рассказать о гурзуфских очередях.

Очереди в столовках и пельменных – статья особая. Матерые, штатные работники забегаловок пользовались наплывом отдыхающих по полной программе. Порции не докладывали до заявленных объемов, а окончательные расчеты включали в себя очень солидные чаевые, которые, разумеется, клиенту не объявлялись. Бороться с этим официальными путями было не возможно. Попробуй повозмущаться, застопорив хвост из полусотни голодных курортников.

Но безнаказанным такое издевательство над собой оставлять тоже было нельзя. И месть оказалась простой, эффективной и полезной для желудка. Очередь обычно двигалась медленно, прилавок с трубками, на которые ставились подносы, был длинным. Стоило положить к своей порции лишнюю котлетку, или пару дополнительных тефтелей, или еще чего по вкусу – и ты уже отомщен. Далее – по вкусу: кто-то в медленнотекущей очереди, не слишком афишируя, съедал добавку, а некоторые мастера камуфляжа мастерски маскировали довесок в гарнире.

Так и установилось: нас обвешивали и обсчитывали, а мы – объедали. Какой был конечный баланс нам было не известно, но судя по молчаливому соглашению сторон – все были довольны.