5 глава

Саша проснулся рано, еще до рассвета. Десятое января обещал быть интересным и насыщенным разными событиями днем.

Начало января в южном приморском городе выдалось очень теплым. Температура доходила до плюс пятнадцати градусов. Готовились к цветению айва и азалия, можжевельник тоже не хотел отставать. На магнолии пока были видны маленькие бутоны, она зацветет только в марте. Еще какие-то неизвестные растения радовали мальчика буйством красок.

В воздухе пахло утренней свежестью. Темнота начинала рассеиваться. Пока еще совсем слабый, но смелый лучик солнца прорезывал тьму. Потом еще один и еще. И вот уже целый пучок лучей искрится на утреннем небосклоне.

Так же осторожно, как первый лучик солнца, где-то далеко, еле слышно, начинает петь птица. Вслед за ней незамысловатый мотив подхватывает целый хор птичьих голосов, к нему присоединяется гул машин. Город просыпается…

– Оказывается, что дворники и повара в столовой очень рано начинают работать – размышляет и удивляется мальчишка. – Пока мы спим, нежимся в постели, видим сны, дядя Лёня уже весь двор подмел, а в столовке уже готовы каша, булочки и компот.

Сердце забилось чаще, когда сквозь слабый утренний туман Саша Ремезов увидел желтый автобус с надписью «Дети», который парковался у ворот детского дома.

– Приехали, приехали! Привет! Привет! – закричал он. – Света, Гришка! Ура! Закончились каникулы!

– Странно, да? Обычно дети грустят, что отдых закончился, а у этих все шиворот на выворот, – делился размышлениями с водителем автобуса дворник дядя Лёня. – Ээх, вот ведь, житуха- пожитуха!

– Ремезов, ты куда? – крикнул дворник вслед выскочившему из входной двери мальчишке.

Сашка уже мчался со скоростью света к долгожданному желтому автобусу.

– Гришка, привет! – приветствовал друга Саша.

– А Светы почему нет?

– Привет! Наверное, позже приедет. Автобус еще раз на вокзал поедет наших встречать!

– Ааа, понял!

Саша немного огорчился, выдержал паузу, а затем продолжил: «Здорово, что ты приехал, а то, такая скукотища тут была!»

Друзья похлопали друг друга по плечу и в припрыжку побежали в здание детского дома.

– Сашка, давай, на задний двор заглянем на кроликов посмотрим. Я так по «Пушистику» соскучился, – предложил Гришка.

– Давай, только быстренько, пока воспиталки нас не спалили.

Дорожка, вымощенная серой, тротуарной плиткой, петляла между стволов деревьев, побеленных известью. Мальчишки пробежали яблоневую аллею. Им предстояло еще преодолеть детскую площадку и вот, они уже почти у клетки с «Пушистиком».

Вдруг Сашка ощутил, что земля уходит из – под его ног, он теряет равновесие и падает. Боль, резкая боль пронзительно распространяется по его коленям и правой руке.

– Эй, ты! – мерзкий, противный Яшкин голос пронзает тишину.

Сквозь боль Сашка слышит его ругательства, а еще визжащий вопль Гришки, которого тянут за ухо и ведут на детскую летнюю веранду. Сашке тоже велено идти туда. Он с трудом поднимается, ноги слушаются, но горят от царапин, а вот рука изнывает от резкой боли в кисти.

Сначала компания из двух человек, «шестеривших» у Яшки, требовала у малышей проставиться за «заезд с каникул» по пятьсот рублей с каждого.

Вторым пунктом в требовании значились «сиги» – на их сленге так назывались сигареты. Ну, а когда поняли, что не получат ни того, ни другого, так как у мальчишек этого просто нет, стали их бить и пинать.

Резкий крик Нателлы Робертовны остановил негодяев. Пинки и тычки прекратились.

– Будете должны по тысяче! – напоследок подытожил Яшка и убежал догонять свою компанию недорослей, которые докуривали свои сигареты, громко ржали над пострадавшими.