Сейчас я понимаю, что знала о тебе еще меньше, чем об отце. И только случайно найденные дневники, которые ты писала тогда, когда жила в оккупированном немцами Харькове, открыли мне глаза на многое, чего я не понимала раньше.

Ты всегда была занята, часто брала работу на дом и делала эти бесконечные балансы и отчеты. Ты занимала довольно серьезные должности: зам. главного бухгалтера объединения, главный бухгалтер управления, работник КРУ. Просто? Для человека с умной головой, в общем-то, нормально. А вот только, как быть с анкетой? А об этом я узнала уже после твоей смерти. Разбирая старые бумаги, я наткнулась на справку, выписанную на немецком языке и аусвайс. Вот это, действительно, был удар по голове. Нет, я знала, что ты была в оккупации, знала, что ты содержала свою мать и младших брата и сестру. Но я даже представить себе не могла, что ты работала в банке! В те годы ты была совсем еще девчонкой, даже институт не успела закончить. Но, видимо, уже тогда, взяв на себя ответственность за дорогих тебе людей, ты решала поставленные задачи. Ты шла к своей цели, не замечая препятствий.

Очень многое мне не нравилось и я, в своем юношеском максимализме, пообещала, что все буду делать наоборот. Ага! Как же! Может быть, я, действительно, чуть по-другому решаю семейные вопросы или по-другому организовываю свое домашнее хозяйство. Хотя, по-другому ли? Кто, как не ты, научил меня экономить и считать деньги?! Только вот принимать все удары и всю ответственность на себя – это только ты умела и меня научила. Научила идти к своей цели, не сдаваться, не ныть.

Ты была очень волевой и сильной, и я привыкла видеть тебя именно такой. Я и представить себе не могла тебя другой, больной, нуждающейся в помощи. Увы, годы и горе меняют человека. После того, как ушел папа, ты вдруг стала сдавать. Ты стала стремительно терять зрение, как будто с его уходом твой мир стал гаснуть. А я, как-то даже не верила, не могла в это поверить. И ты почти ослепла, стала беспомощной. Но к этому времени я уже жила в другом городе. И я поняла, что тебе нужен уход, что сама ты не справишься. Организовать уход не большая проблема, это сделать нетрудно. Я считала, что решив эту задачку, могу больше ни о чем не беспокоиться. Только я была очень неправа. Этого недостаточно. Я помню, как однажды я приехала к тебе и (как всегда!) спешила куда-то. Ты позвала меня, взяла за руку и попросила присесть рядом с тобой на кровать, просто побыть рядом. Я присела, но внутренне сопротивлялась этому. Не понимала….

Мамочка, родная, прости! Если б я могла вернуть ту минуту, я просидела бы с тобой весь день. Я бы говорила тебе о том, как много я добилась, благодаря тебе. Поэтому, хотя бы сейчас я хочу сказать: я очень тебя люблю. Спасибо тебе.

Я знаю, вы никогда не прочтете этих строк и никогда не узнаете о том, как мне вас сейчас не хватает. Но, может быть, кто-то другой прочитает это письмо и, отложив в сторону все свои дела, несомненно, важные и срочные, сядет в машину или возьмет билет на автобус, поезд, самолет или просто перейдет на другую сторону улицы и постучится в дом к своим, еще живым родителям. Зайдет к ним и скажет:

– Привет! Ну, как вы тут, без меня? Вот выдался свободный денек, решил заглянуть к вам….