Утром, когда я отправился обратно в Торнхэм Грин, мой путь был прекрасен: заросли орешника вдоль дороги, яркое голубое небо, утреннее солнце, лучи которого отражались в зеркальных водах Темзы, трава невероятно сочного зеленого цвета, и весь мой путь мне сопутствовал радостный перезвон церковных колоколов.

Сейчас уже поздно. Сегодняя почувствовал непреодолимое желание прогуляться и после полудня отправился в путь. Я бродил около Groote Kerk [Главной церкви] и Nieuwe Kerk [Новой церкви], затем я пошел по направлению к дамбе с ветряными мельницами, которые видны издалека, когда гуляешь вдоль железнодорожной насыпи. В этом пейзаже так много таинственного, необъяснимого, кажется, будто кто-то говорит тебе: «Не падай духом и ничего не бойся!»

Этим утром Кор[1], который гостит здесь на выходных, и я отправились к вересковым пустошам и в сосновый лес, за мельницу, чтобы насобирать вереск для кроликов, которым они так любят лакомиться, а также чтобы наполнить нашу корзину всякой всячиной, произрастающей здесь. Какое-то время мы пробыли в лесу, где нарисовали карту Эттена и его окрестностей с Брембергом, Спрунделем, Хейке и Де Хоевом.

Я часто думаю о тебе и рад, что твои обстоятельства складываются хорошо, что ты находишь для себя то, что тебя радует, как, впрочем, это было всегда, и что дает поддержку в реальной жизни. Потому что это настоящее искусство, труды тех, кто вкладывает в них свое сердце, душу и разум, подобно тому, как это делают многие люди, которых ты знаешь или с которыми, возможно, встречался лично, для них слова и работа и есть их жизнь и душа.

К письму прилагаю небольшой набросок, о котором я упоминал ранее, – «Au Carbonnage» [ «У торговцев углем»]

Мне действительно хотелось бы научиться делать беглые наброски то одного, то другого из числа большого количества предметов, которые я встречаю на своем пути во время прогулок по окрестностям, но поскольку это может отвлечь меня от моей настоящей работы, то лучше и не начинать. Вернувшись домой, я сразу приступил к работе над проповедью о «бесплодной смоковнице», Евангелие от Луки, XIII: 6–9.

Этот небольшой рисунок «У торговцев углем» не представляет собой ничего особенного, но была причина, которая заставила меня его сделать: я хотел изобразить людей, которых вижу здесь, которые работают на шахтах, и это своеобразный народ. Домик у дороги, и это на самом деле маленькая таверна, пристроенная к зданиям, расположенным над шахтой, сюда во время обеденного перерыва рабочие приходят пообедать и выпить по стаканчику пива.

Если бы у тебя появилось время приехать сюда и пробыть здесь день или даже больше, я был бы бесконечно рад.

Я мог бы показать тебе больше рисунков, изображающих местных жителей, не те, что ценны как попытка овладеть техникой, но, возможно, ты найдешь в этих сценах все то, что впечатлит тебя своим живописным характером, какого на этой территории предостаточно.

Недавно я побывал в мастерской у Петерсена, который работает в манере Андреаса Схелфхаута или Йоханнеса Хоппенбрауэрса и отлично знает толк в искусстве. Он попросил меня дать ему один из моих рисунков, выполненных в моей обычной манере.

Я часто засиживаюсь за работой допоздна, чтобы запечатлеть то, что меня поразило или подкрепить мои мысли, возникающие спонтанно, под воздействием увиденного.

Время, когда птицы теряют свое оперенье, – это для нас, людей, то же самое, что переживаемые нами несчастья, неудачи, трудности. Человек может навсегда потерять оперенье, а может выйти из этого состояния обновленным, преображенным. И все же терять оперенье не стоит публично, в этом нет повода для радости, поэтому в такие тяжелые времена необходимо уединяться от всех.