– Ну а ты, конечно, не идиот, – подытожил друг.

– Ну, вроде бы нет, – согласился Валерий. – Просто я раньше не знал, что это такое – счастье, как оно ощущается, как оно… проживается, что ли. И что оно делает. Раньше я не был несчастным. Но и никогда счастлив не был. Нормально жил, так… как бы сказать…

– Ровно, – предложил друг.

– Ровно, – кивнул Валерий. – И жизнь была полна эмоций. Все было в ней, кроме счастья. Сейчас есть счастье, но нет ничего больше. – Он отхлебнул большой глоток пива. – Липкое счастье.

– Смотри, чтобы жопа не слиплась, – внезапно сказал друг.

– Чего? – переспросил Валерий.

– Да ничего. Ребенка вам заводить надо, вот что я думаю. Я когда жил со своей, мы о детях тоже подумывали. Но работа там, все дела, у родителей жили, денег еще было мало. В общем, все как у многих: такие же проблемы. И решили, что не будем. Раз откладывали, два, а потом у нас что-то разладилось. Ну и… ты помнишь.

– Угу, – кивнул Валерий. – Но у нас не разладится. Мы очень любим друг друга. При всех моих мыслях этих я ее очень люблю. И боюсь потерять, конечно. Не знаю, почему так происходит. Может, это все надуманная проблема…

– Ребенок нужен, – настаивал друг. – Рано или поздно такая проблема наступает. Такая, как у тебя, или какая-нибудь еще, но наступает. Семьи без детей разрушаются.

– Я думаю об этом, – согласился Валерий, – и Маша хочет. Просто не знаю, готов ли я.

– Так никто не знает. Если бы все так долго думали, детей бы не было. Я вот немного жалею, что не решился тогда. Деньги, условия… какая разница? Все наживное. Так что думать здесь не надо, – он улыбнулся, – надо действовать.

В отличие от Валерия, Мария не задумывалась о том, какой эпитет можно подобрать к ее счастью. Она всегда знала, как это счастье выглядит, и всю жизнь хотела именно этого. О времени она думала только в том смысле, что пора заводить ребенка, – просто потому, что чем она старше, тем тяжелее будет.

С коллегами на работе на тему о счастье она говорила мало. Но иногда они сами выводили ее на разговор. Когда в очередной раз кто-то начинал мечтать вслух о том, как бы встретить «богатого, да чтоб неженатого», непременно обращались к Марии.

– Мое счастье простое, но надежное, – отвечала Мария, не любившая сплетничать. – Муж души во мне не чает. Я могу быть уверена, что он не подведет. Он человек такой: сделал выбор однажды – выбрал меня. Мне не нужно его ревновать, проверять, удерживать. Я просто знаю, что он не изменит, и мне спокойно.

– Ты, Машка, молодец, счастливая. Ну, дай бог вам, – кивали головами девчонки и переключались на другую тему.

Но иногда и продолжали:

– Ну а что, он тебе говорил об этом – что выбрал тебя раз и навсегда?

– Нет, но я это знаю.

– Ну так проверила бы… А то знаешь, мужики, они такие. Это ж вообще мир мужчин, а мы здесь так.

– Мне не нужно ничего проверять, – заводилась Мария. – Это вы, вон, своих проверяйте. Ты, кстати, проверь свою отчетную таблицу, – перевела она разговор на другую тему, обращаясь к коллеге. – Вот что точно надо за вами проверять, так это ваши отчеты.

Но иногда перевести разговор не получалось.

– Таблица таблицей, – говорила самая упрямая из коллег, – но ты подожди…

– А что «подожди»? Обязательно лезть в личную жизнь? Что вам с того: холодно, жарко? Работали бы лучше.

– Ну так, мы и работаем. И просто так разговариваем. Как все бабы. Ты чего, ей-богу, Маш? Как не своя. Может, советом поможем. Вот смотри: а что у него есть? Вы уже сколько вместе. А что нажили? В съемной квартире живете? Что думает-то?

Мария умела смотреть исподлобья так, что возникало желание испариться. В редких случаях она этим умением пользовалась.