Сняв пальто, я длинным извилистым коридором прошел в гостиную. По пути, бросив взгляд через открытую дверь кухни, я заметил, что к моему визиту готовились.

В этом доме можно было сразу же почувствовать, что вы, покинув атмосферу финского города, окунулись в русский мир, словно бы очутились в обстановке типичной ленинградской квартиры. В гостиной это чувство усилилось. Все было в точности так, как обычно бывает в русском доме. Комната загромождена мебелью: столы, стулья, кресла и две большие кровати. Стены сплошь увешаны разной величины картинами и бесчисленными фотографиями в рамках. Красный угол со множеством икон свидетельствовал о ревностной вере хозяек.

В комнате царил некий уютный беспорядок. Холодный педантизм западного мира отступал, согретый душевным теплом русского человека. Посреди гостиной красовался накрытый обеденный стол.

Елена Армфельт в годы отрочества. Санкт-Петербург

Я предполагал, что, поскольку бабушки старые и слабые, угощение ограничится парой чашек чаю. Но я ошибся: стол в гостиной буквально ломился от яств. Мы помолились, и любезные хозяйки пригласили к столу. Обедали мы по русскому обычаю: было несколько перемен блюд, между ними подавалось вино. Получилось, что мы провели за обедом несколько часов – все то время, что я пробыл в гостях. И все это время мы беседовали; естественно, по-русски.

Елена Акселевна в последние годы почти совсем ослепла, но поверить в это было трудно, глядя на ее живое, выразительное лицо. Ей тогда уже исполнилось восемьдесят три года, а Павла Максимовна была на четыре года старше. Старость и болезни ослабили Елену Акселевну, но сознание оставалось совершенно ясным. Помогая друг другу, старушки еще могли управляться сами в своей квартире. Это было бы невозможно, если бы не доктор Виир Рагнер, их домашний врач, дальний родственник Павлы Максимовны, эстонец по происхождению. Он снимал комнату в квартире старушек и ухаживал за ними, как за своими родными бабушками[2]. Кроме того, им помогало множество друзей, среди которых круглолицая, ясноглазая, всегда доброжелательная Марина.

Елена Акселевна Армфельт

За обедом Елена Акселевна рассказала о себе. Она родилась 15 декабря 1900 года в Кронштадте. В то время этот город был особенно знаменит тем, что в нем служил протоиерей Иоанн Сергиев, известный своими проповедями и даром чудотворения [святой праведный Иоанн Кронштадтский]. Его называли «всероссийским пастырем», и к нему – в кронштадтский собор святого апостола Андрея Первозванного – стекались десятки тысяч паломников. Мать Елены Акселевны часто бывала там на службах. Однажды знаменитый пастырь благословил и маленькую Елену.

Елена Акселевна Армфельт

Род Армфельтов – известный в России род финских шведов, принадлежавший к военному сословию. Представители одной из ветвей этого рода, к потомкам которых относилась Елена Акселевна, служили в русской армии со времен Екатерины II и занимали высокие посты. В романе «Война и мир» генерал Армфельт упомянут как приближенный императора Александра I. Следующие поколения Армфельтов служили в русском Военно-морском флоте.

Дед Елены Акселевны был адмиралом, а отец, Аксель Александрович, – капитаном первого ранга. Мать, Юлия Оскаровна Энквист, родом из Кронштадта, происходила из знатной семьи. Из ближайших родственников только бабушка нашей хозяйки со стороны матери была русской. Вся остальная родня – шведы. И все-таки Елена Акселевна считает себя русской. Она говорит: «Русская бабушка всех победила».

Когда Елене было семь лет, ее родители развелись. Эта новость через родственников, приближенных ко двору, дошла до государя. Он не одобрил развода и в наказание отправил бывшего главу семейства в Сибирь, на Амур, служить во флоте. Благодаря своему происхождению Елена была принята в знаменитый Смольный институт, где могли учиться только девочки из знатных семейств. Жили воспитанницы в самом институте, домой их отпускали только по большим праздникам и на август. Смольный часто посещали знатные особы, в том числе и сам государь, а также митрополит Санкт-Петербургский. Елене Акселевне особенно запомнились прекрасные глаза и доброе лицо государя. В 1917 году большевики закрыли Смольный институт, а воспитанниц выслали из Петербурга на Дон, в Новочеркасск, где Елена Акселевна и оканчивала институт.