Есть ли во мне эта жестокость? Есть ли во мне эта жажда власти? Есть ли этот безумный эгоизм?

Видимо, да.

И я полон грехов, моя Молли. Даже я. Можете ли вы себе это представить?

Я не могу.

А посему писательство – это та благодать, с которой я не могу расстаться. Это та красная нить, за которой я следую. Это та часть, что неотделима от меня.

Каждая книга – осколок моей души. Я разрываю ее на кусочки…

Писать – значит творить. И я творю. И я буду творить. Мне это нравится. И ничто с этим нельзя поделать!

Такой уж я человек…

И страшнее всего мне представить тот день, когда в голове моей не останется ни одной идеи. День, когда я не смогу выдавить из себя ни строчки.

Жутко.

Неприятно.

Страшно.

А потому я стараюсь не думать об этом. Я лишь продолжаю писать и радуюсь каждой новой идее, которую дарит мне мое вдохновение. А откуда оно берется? Где живет моя странная, слегка чудаковатая и капризная муза? Эти истины мне неизвестны. Если бы знал – все было бы слишком просто. Формула писательства была бы бесцеремонно раскрыта и заимствована всеми желающими.

Я рад, что некоторые тайны моего «закулисья» не известны даже мне самому. Так и должно быть. Это правильно.

Моя любимая Молли, я очень надеюсь, что столь подробные описания моей писательской «кухни» вас не слишком утомили. Мне будет приятно, если вы найдете мои откровения занимательными и увлекательными.

Я рад, что у меня есть вы – человек, с которым я могу поделиться подобными вещами.

Страницы с первыми главами новой книги уже вложены.

Позвольте в этом абзаце мне с вами попрощаться на сегодня. Желаю вам больше отдыхать и меньше думать о бытовых хлопотах. Как поживают наши голуби?

С любовью, ваш Север.

P.S. Покормите белых голубей

Господи, даруй нам Спокойствие: принять

то, что не может быть изменено,

Мужество – изменять то,

что до́лжно,

И Мудрость – отличать

одно от другого.

Проживая каждый день с полной отдачей;

Радуясь каждому мгновению;

Принимая трудности – как путь, ведущий к покою,

Принимая, подобно тому как Иисус принимал,

Этот греховный мир таким, каков он есть,

А не таким, каким я хотел бы его видеть,

Веря, что Ты устроишь всё наилучшим образом,

Если я препоручу себя Твоей воле:

Так я смогу приобрести, в разумных пределах, счастье в сей жизни,

И превосходящее счастье с Тобою на вечные веки – в жизни грядущей.

Аминь.

«Молитва безмятежности», Рейнхольд Нибур

«Как быстро можно сойти с ума, находясь в одиночестве?» – лишь этот вопрос она задавала себе, когда ее вели в изолятор. И задавала тогда, когда осталась совсем одна.

Прижавшись спиной к голой стене, она сидела на полу в окружении белых стен. Серая койка, металлический унитаз и раковина – вот и вся «роскошь», которая ей теперь позволялась.

Кормить будут два раза в день. И как правило, это будут остатки от обеда из общего блока, который она покинула пару мгновений назад.

Первые часы Нелли думала, что справится с одиночеством. Это испытание не показалось ей таким сложным, как о нем говорили. У нее нет клаустрофобии или еще какого-то страха, который бы душил ее в этих замкнутых стенах.

Но жуткий холод сковывал каждую клеточку ее тела.

Наркотики.

Из-за них она попала в тюрьму. Из-за них она влезла в драку, которая привела ее сюда, в изолятор.

Это наказание за собственную глупость.

Живот немного гудел, по рукам бегала дрожь, но все это пустяки. Она выдержит. Это всего лишь еще одно испытание, посланное ей Богом, в которого она никогда не верила.

В какой-то момент Нелли приняла для себя мысль, что в изоляторе не так дурно, как могло показаться. Это терпимое место. Тут можно отдохнуть от всего и вся.