Довольно ясно обнаружились теперь в нашей газетной печати оттенки и различия в оценке Филиппопольского события. Газеты красного направления и вся так называемая мелкая печать высказались безусловно за переворот и за его последствия и смело требуют признания совершившегося факта. Посредине, как всегда, стало «Новое время», а безусловно против, как будто сговорившись, высказались два органа печати: в Москве Катков, в Петербурге «Гражданин».

В государственных сферах говорят так: пускай присоединение останется, но князя Болгарского следовало бы прогнать.

Долго беседовал сегодня с Деляновым. Он признает мысли мои правильными.

Мне кажется, что в этом вопросе главное: принцип. Россия не может санкционировать порядка вещей нового где бы то ни было, происходящего из революции, когда государство, где революция торжествует, находится в такой близкой зависимости от России. Согласиться на признание всего случившегося историческою необходимостью и узаконить революцию своим безмолвием, не значит ли признать силу и право за революциею. Сегодня Румелия, завтра Македония и так далее, и затем невольно этот же принцип революции должен подкрасться и в Россию во имя каких-то фантастических прав каких-то народностей.

Делянов основательно говорит: развязать бы Турции руки, пусть вздует болгар, и прогнать князя Александра; тогда болгары поймут, что значит предпринимать революции без согласия России.

Трудно с этим не согласиться. К тому же надо принять в соображение, что теперь еще время удобное для расправы с болгарской революционною сволочью, так как народ еще там в детстве и не причастен к этой революционной агитации. Но через несколько лет, если теперь не расправиться с революционерами энергично, растление проникнет и в народ болгарский, и нынешние враги России в лице разных Каравеловых могут уже перейти в народ.

О том, что это за люди, нынешние воротилы Болгарии, можно судить по следующему эпизоду, рассказанному мне Деляновым.

Была там в Софии русская начальница училища, Дьячкова, почтенная и хорошая женщина. К ней попала в учительницы болгарка. Вслед за тем Дьячкова узнает, что эта болгарка пишет в газетах самые скверные против России статьи. Она немедленно сообщает о том русскому резиденту, который после неоднократных усилий добивается наконец, что эту болгарку сместили.

Но что же затем?

Затем через две недели [П.] Каравелов объявляет Дьячковой, что она может убираться[230].

Увы, увы, сегодня уже через городских друзей узнал, что не ошибся в предположении на счет жалобы на меня со стороны мин[истра] ин[остранных] дел[231]. Один из секретарей канцелярии м[инистерст]ва передавал вчера одному моему знакомому такие слова: «On est mécontent du “Гражданин” en haut lieux»[232]. А мне знакомый или приятель сообщил об этом на Невском. Веселая была прогулка.

При сем осмеливаюсь препроводить еще несколько отрывков из Дневника.

Да благословит Бог Ваше путешествие обратно на родину[233]. Итак, увы, не дождусь ни слова! Грустно так, что и сказать не могу.

Вашего Величества с беспредельною и благоговейною преданностью

24 сент[ября] 1885 года

В «Руси» [И. С.] Аксакова появилась очень умная статья, приписываемая теологу философу Влад. Соловьеву[234] по поводу опубликованной Министерством народного просвещ[ения] экзаменационной программы для университетов и специально для юридического факультета. Тут пришлось коснуться вопроса о Самодержавии. Эта часть программы написана Катковым. А в pendant