разных билетов, платя за них дешевле, чем за проданные билеты; меняла получает за это за комиссию и сверх того выгоду от разницы между кредитным билетом и купоном. Купец этими купонами платит другому купцу по векселям. Затем получивший вместо денег купоны купец опять идет к меняле и променивает их с убытком на кредитные билеты. Таким образом меняла наживает на эти операции до 90% в год!

Кузнецов говорит, что никогда так много не было несостоятельности, как теперь: банкроты за банкротом, и все вследствие безденежья и застоя.

– Что же делать? – спросил я его.

– Надо прежде всего поднять сельское хозяйство, поднять помещичий быт, надо поддерживать все заводы в России, усиливать заказы, строить как можно более железных дорог и не скупиться, – прибавил он, – выпуском кредитных билетов. Это наше русское, домашнее, государственное дело – а не иностранное.

Характерную вещь рассказал Кузнецов. На Амуре уже завелись немцы из Германии; весь сахар там покупают не русский, а из Гамбурга.

[Д. Н.] Набоков вчера на вечере у себя имел вид ликующий. Он говорил между прочим: j’ai enfoncé Katkoff[99].

Думают иные, что эту победу он выводит из Царских слов на адресе с поздравлениями по случаю 20-летия суд[ебных] учреждений. По мнению одних, эти Царские слова будут приняты как торжество Набокова; по мнению других, и я того же мнения, в этих словах есть весьма выдающийся оттенок; в них сказано: «уверен, что они докажут на деле свои чувства»; в этом, по моему, все; Государь не благодарит за то, что они доказали, а благодарит за чувства с уверенность[ю], что они докажут, то есть все сводится к будущему.

В прошлую субботу я читал свою комедию в Театральном комитете[100]. Сегодня узнал, что она принята была единогласно. Лестно! Но давать ее не могу. Все курсистки наполнят театр и закидают меня если не картофелями, то яблоками или башмаками и зашикают до бесчувствия.

Получаю записки анонимные в роде следующих:

«Надо быть и прозябать в вашей аристократической плесени, чтобы так гнусно и подло судить об высших женских курсах».

Или другой образец красноречия: «Впрочем, стоит ли с вами говорить; ваше дело быть придворным лакеем и полицейским сыщиком».

Как аргументы в пользу Высших женских курсов это убедительно!

Кахановская комиссия отсрочивает свои заседания до 15 января. Приезжие из провинции члены разъезжаются по своим губерниям – страшно озлобленные против некоторых главных чиновников-теоретиков и интеллигентов, орудовавших в первоначальной Кахановской комиссии и сочинивших знаменитый ныне рассматриваемый проект.

Но все же недаром они, эти приезжие кахановцы, здесь просидели и недаром дрались за каждую букву проекта. Победа за ними. Замыслы [М. С.] Каханова и его Комиссии дельцов обличены и разрушены почти все. Победа здравого смысла и практики над теориею выразилась в нескольких фактах.

1) Скверная и прямо революционная идея всесословной или бессословной волости окончательно похерена. Волость остается крестьянскою.

2) Шутовской проект волостелей вместо волостных старшин с мыслию приманить на эту должность молодых студентов – то есть другими словами впустить нигилистов в центр народа – провалился.

3) Замыс[е]л предоставить земству избирать будущего начальника уезда тоже устранен.

4) Замыс[е]л предоставить тому же земству избирать будущих участковых начальников над крестьянскими волостями – тоже похерен.

Нельзя не порадоваться этому, и нельзя не отнести значительною частью успех этих побед к заслуге гр. [Д. А.] Толстого, столь умело на этот раз выбравшего личный состав приглашенных из провинции людей. Практические люди, а не говоруны, как оказались знаменитые эксперты по кабацкому делу при [Н. П.] Игнатьеве