Пробуждение утром следующего дня оказалось на прочуд легким. Я с наслаждением умылся холодной водой, сбрил щетину. Разогрел мясо с гречкой. Позавтракал. Собрал старую, ненужную одежду. Сложил её в рюкзак и отправился искать Никифора.

Начать решил с опорного пункта, правильно полагая, что участковый знает все. Зайдя в опорный пункт, подошел к кабинету, дверь в который была открыта. Постучал, обозначив свое присутствие. Шагнул в кабинет.

– Привет, парни. Я…

– Здравия желаем, – поднялись со стульев капитан и старший лейтенант. – Можете не представляться, мы вас знаем.

Я подошел, мы обменялись рукопожатиями. Присел на видавший лучшие времена стул. Окинул взглядом обстановку кабинета. Скромно, даже очень. Собственно, как и везде в последнее время. Нет у страны денег на содержание правоохранительного аппарата. Даже на достойную зарплату нет. Да, впрочем, так было всегда. Всегда, начиная с того момента, когда наша страна шагнула на путь независимости. Жаль. Раньше было по-другому. Ну, да то раньше…

– Что привело вас к нам? Помощь нужна?

– Да. Информация нужна, где теперь Никифор, он же «Доцент» обитает. Личность во все времена известная.

Офицеры переглянулись.

– Так помер он.

– Как помер?

– Да как обычно. Типичная для бомжа смерть. Водкой «самокатной» траванулся. Он и подруга его Верка.

– Давно?

Капитан открыл ежедневник. Перелистав пару страниц, нашел нужную запись.

– Сегодня десятый день, как помер.

– Десятый значит… Понятно.

– А что? Начудил что-то? Он вроде безвредный был.

– Да нет, встретил как-то в городе. Хотел по старой памяти вещичек ему подбросить, – я кивнул на рюкзак. – Да, видно, не судьба. Спасибо, парни. Пойду я, не буду отвлекать. Удачи вам.

– Спасибо. И вам всего хорошего. Заходите. Всегда рады вас видеть.

Я поднялся со стула и вышел из кабинета. Постоял на крыльце. Возле небольшого рынка увидел супружескую пару с двумя детьми. Взрослые одеты были более чем скромно. Дети чуть лучше. Старший стоял, держа женщину за руку, и сосал «Чупа Чупс». Младший сидел в коляске. Я направился к ним. Подошел, поздоровался и протянул рюкзак.

– Здесь одежда, возьмите, пригодится, – отдал мужчине рюкзак с одеждой и пошел домой. Вслед понеслись слова благодарности, но я не слушал. Мысли были заняты другим: что это было вчера? «Белочка приехала»? Сон? Не похоже. Пить я начал на остановке, это стопудово. И не ночь была на дворе, а серый пасмурный день. Рука нащупала в кармане куртки металлический предмет. Я достал брелок и стал его рассматривать. Улыбающийся дельфинчик с изогнутой спиной, на короткой цепочке с кольцом.

«Ты же с детства этого хотел, и в прежней жизни там жил. Вот и езжай. И она туда к тебе приедет. Не сразу, но приедет!», – прозвучал в ушах голос Никифора.

– Спасибо, Никифор. Спасибо…

…Посмотри-ка на дождь! Небо тоже потеет.

А еще там, напротив, этот кусок жизни, в распахнутом халатике, с ослепительными зубами, полный смеха! Что мы тут делаем?

Интересно, почему мы не взрываемся, как фейерверк?

Если бы мы хоть раз по-настоящему поняли, что такое жизнь, мы бы взорвались.

Почему я торгую надгробными памятниками?

Почему я не падающая звезда?

Почему мы должны жить в Верденбрюке и драться в кафе «Централь», вместо того чтобы снарядить караван в Тимбукту, и с носильщиками, чья кожа цвета красного дерева, пуститься в дали широкого африканского утра?

Почему мы не держим бордель в Иокагаме? Отвечай!

Почему мы не плаваем наперегонки с пурпурными рыбами, в алом свете таитянских вечеров? Отвечай!

… почему мы не находимся сами на островах Надежды и не спим с женщинами, которые пахнут корицей и чьи глаза становятся белыми, когда мы их оплодотворяем под Южным Крестом, и они издают крики, словно попугаи и тигры? Отвечай!