Да, ученый теолог меня очень напугал. Он же просто одержимый бесами! А ну как сорвется? Вдруг и признание не поможет, если ему такого и так сильно хочется? Вдруг он среди них главный, и они его и останавливать побоятся?.. Куда там несчастному Ассенизатору с его идеей спасать мир от засилья ведьм и колдунов – он хоть способен сообразить, что, изведя половину женщин и мужчин, вторую половину надо на развод оставить. Мне кажется. Этот же вообще всех женщин растерзать готов. Не знаю, как насчет мужчин, но не удивлюсь, если ему все равно.

И, кстати, кто такой Шпренгер – если на его фамилию посмотреть? Он даже на латынь переводиться не стал. Шпренген – скакать, так что он, видать, думает, что он – Всадник, то есть Кавалер, то есть рыцарь. Но то же шпренген значит и взламывать (грудную клетку? череп?), и разбрызгивать (кровь?). Довольно страшная фамилия!

На самом-то деле они не собирались в тот раз вообще ничего со мной делать, кроме запугивания. Так положено – первый допрос в подвале – только пугать. А они же еще мне миссию поручить хотели. Так что покалечить было бы неосмотрительно. Ну, то есть, во всяком случае, сильно покалечить. А лучше и не начинать, чтобы во вкус не войти. То есть не только в тот раз – они и вообще не собирались со мной ничего плохого делать. Но это только следом выяснилось. А тогда я себя от страха не помнила. Сколько-то времени, совсем недолго, пыталась думать, как лучше сделать, сразу признаваться, в чем скажут, или от того только хуже будет? Решат, что раз сразу призналась, то что-то еще худшее скрыть хочу? Начнут еще большую крамолу приписывать? А с другой стороны, куда же хуже? Но под их взглядами не получалось думать. Казалось, эти психи сейчас с собой не справятся – и признаваться поздно станет. То есть не поможет. Они, по-моему, специально себя заводили, чтобы мне показать, что они за себя не отвечают. Только я-то не знаю, умеют ли они только напоказ в одержимость впадать, или и впрямь с собой справиться не сумеют, а то и не захотят?

Но обошлось. Я согласилась во всем сознаться и все сделать, что скажут, они палача выставили, рассказали, что я должна сделать, палача позвали и он меня от стола отвязал.

Как бы для того, чтобы еще подумала, в грязную сырую камеру в подвале заперли. А чтобы я сразу не раздумала, облегчение получив, руки и ноги заковали в очень неудобное железное приспособление, так что даже лежа не отдыхаешь, а мучаешься. То есть оно, наверное очень удобное для изготовления: это просто две прямых плоских полосы железа, сложенные вместе, в длину каждое как опояска, и в четырех местах эти полосы в противоположные стороны полукружиями выгнуты, кольца для рук и ног образуя. В камере я и худшее приспособление видела, и даже еще проще сделанное, колодку из двух досок – там все четыре дырки еще ближе, и руки оказываются уже совсем там, где ноги. Я-то хоть не совсем скрюченной оказалась. Но все равно плохо.

Затем я подтвердила, что не передумаю, оказалось, что те, перед кем я подтверждала, те же Вор-Медвежатник и Продавец Дерьма, не только дознаватели, но и судьи, и что суд, таким образом, состоялся. И можно передавать светским властям и отправлять на костер.

Только тогда дали одеться. Мою одежду, правда, не отдали, кинули мешок с дырками для рук и головы. Перевели на третий этаж тюрьмы в почти сухую камеру, заменили ту ужасную штуку на обычные веревки на руках и ногах и оставили ждать сожжения, а на самом деле дракона. Руки сразу, как мешок напялила, связали. А ноги – в камеру отведя. (Отдельно от рук! Можно разогнуться!)