Стоп! Но это значит, он ни в чем не уверен – раз такой оговор, как он опасается, МОЖЕТ ввести его в заблуждение.

Правда, если я ОШИБАЮСЬ – а думать у меня сейчас плохо получается – то, если я не заговорю, а остальные заговорят, он съест именно меня. Но, раз я не уверена, что делать, лучше не делать ничего.

Он увидел, что я молча смотрю на него и не собираюсь никого закладывать. И ушел. Я тоже поплелась к себе.

Вот, сижу у себя, пишу. А уже ночь спустилась на Тепанкальи. Такая же, как обычно здесь, в горах, с очень черным небом и очень яркими звездами на нем. Такое удивительное зрелище! Хотя и не такое удивительное, как то, что еще бывают добрые люди. И даже драконы-оборотни.

Пишу, а сама думаю – неужели он меня обманул? Никакого чтения мыслей? Никакой волшебной книги? Только моя паника? И я даже ПРИДУМАЛА, как сделать такую книгу. Надо написать разные варианты продолжения разговора, очень-очень много, запомнить их все, какой текст на какой странице, и перелистывать так, чтобы попадать, когда нужно, на подходящую страницу. Я бы тоже сумела так, только долго тренироваться бы пришлось. И можно было бы показывать простакам чтение мыслей. Они думают – а книга отвечает. Первый ответ был бы такой: «Вот что ты думаешь: ты думаешь, эта книга не может читать мысли. Но она – может!». Смешно, до чего просто, если у тебя драконовская память, с запасом на долгие годы жизни, куда больше, чем у человека.

Но поздно. Не знаю, какие у него были ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, кроме всего лишь беседы о разных календарях – он так их мне и не предъявил, но мой испуг и чувство вины меня выдали. Все-таки нехорошо предавать своего спасителя, да еще такого могущественного. Да еще, извольте видеть, расхвасталась, как кецальтотолин, а кўаутли не дремал, вот и попала, как тотолин в ощип. Или, скорее, не кўаутли, а кўаутлаатоак – не простой орел, а говорящий.

Если он не сжалится – а по его виду было не похоже – то жить мне осталось не так много. Письмо-то я напишу, а вот отнесет ли он его до или после справедливого наказания меня – не знаю. Но даже если и после – вряд ли чем смогу тебе еще послужить, братец Клод. Ты же не некромант. Может, у тебя в тюрьме завалялся какой-нибудь? На всякий случай? Нет? Всех сжег, какие были? Жаль-жаль. НЕПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНО. Шутка, конечно. Я добрая христианка, и не хочу, чтобы мое мертвое тело поднимали или как это называется – ведь это наверняка ведет к гибели души, правда? Что про это говорит теология? Может ли спастись душа тела, ставшего нежитью? Нет? Точно? А что будет, если некромант поднимет тело святого, а тот уже в раю – святого же не выгонят из рая за чужое преступление, правда? Значит, надежда будет и в таком ужасном случае. Но очень-очень маленькая. Оно того не стоит. Я же не святая, даже если меня дракон за веру съест. А если кого укусит оборотень? Тут уже не только о святости, но и вообще о рае мечтать не придется. Я, правда, не знаю, стану ли драконом-оборотнем, если он меня укусит… А если даже да, но он не просто чуть-чуть куснет, а откусит голову, как он чуть было только что не сделал, то что получится? Мертвый дракон-оборотень? Скорее, просто труп. А труп без головы даже некроманту, небось, ни на что не нужен. А уж если проглотит, никакой некромант ничего не сделает. Некого будет поднимать. Значит, никто не помешает душе отправиться по заслуженному пути, где есть какая-то надежда – не на свою безгрешность, но на милосердие. Получается, лучше быть проглоченной и переваренной драконом, чем просто убитой им. Впрочем, никаких некромантов ни у тебя, ни здесь у дракона нет, так что разницы никакой.