О драконе же могу сказать о только то, что он, наверное, водяной дракон, какие водятся, говорят, далеко на востоке. Иначе как объяснить то, что он, доставив нас, скрылся в омуте и не вынырнул больше?

Не высадил рядом с ним, а так и плюхнулся в воду вместе с нами, оставив плавать или тонуть. Я-то уже надеялась, что, хотя бы временно, мои злоключения кончились, на костер я не попала, дракон меня не съел, с неба не уронил, снижается… и тут, в самом конце, такая подлость. Если ведьму не удалось сжечь, ее нужно утопить.

Но ведь это дважды неправильно! Ведьмы, как известно, не тонут, ибо очень легкие – иначе как бы они могли летать. Поэтому топить их бесполезно, наоборот, их раньше распознавали именно по тому, что они не тонут, пока не оказалось, что это не очень надежный способ. Кроме того, он не был бы очень хорош, даже если бы был надежным. Словно бы та кислота, которую алхимик придумал по просьбе ювелира, чтобы безошибочно распознавать настоящий бриллиант, отличая от любых подделок. Не понимая в ювелирном деле, он составил рецепт кислоты, которая мгновенно растворяла только бриллианты, так что применивший ее всегда мог с сожалением убедиться, что владеет подделкой – или что потерял сокровище. Эту историю рассказала Юлия, которая смыслит в ювелирном деле. Рецепта, она, впрочем, не знает, так что это, возможно, выдумка. Марта же поведала, как у них в Священной Римской империи утопили девушку, невинно обвиненную в привороте, но ее история не доказывает ни того, что ведьмы тонут, ни того, что не тонут, будь она ведьма или нет, ибо, хотя ее и утопили, но только со второго раза, и то – намотав волосы на железный лом.

Вторая неправильность заключается, конечно, в том, что меня-то топить не за что. Ведь я не ведьма.

Но, не умея плавать, я неуклюже барахталась, прощаясь с жизнью, ибо никаких признаков дна не ощутила, и даже, кажется, ненадолго потеряла сознание. Но тут же очнулась, и оказалось, мне помогают выбраться.

И ведь на этом ситуация не исправилась, а стала, если посмотреть с другой стороны, еще хуже, в силу того, что очень неприлично и холодно вылезать в мокром. Может, лучше было бы утонуть, и избегнуть позора. И резервуар оказался, хоть глубокий, но в ширину маленький. Хотя прямо в нем мне было не до того, чтобы связно мыслить, а сразу после я подумала, что это рассчитанное хамство, послание, гласящее «знайте свое место», и последующее, хотя и было гораздо лучше, меня не разубедило! Оттого-то я с самого начала сочла нужным занять по отношению к хозяину замка недоброжелательную позицию, чтобы тоже знал свое место.

Хотя рациональные причины для купания имелись. На мне, например, была совершенно неприличная для дамы моего происхождения и положения одежда, можно сказать, какие-то обноски, их мне выдали инквизиторы вместо моего платья, которое сочли слишком хорошим для осужденной на костер ведьмы, чтобы ее в нем выводить. Ну и принято свою одежду ведьмам не оставлять, вдруг она, несмотря на обыск, припрятала колдовской амулет. Но это для настоящих ведьм, а я тут при чем?.. Правда, по сравнению с моими спутницами, я еще расскажу, как они ими стали, в этом мне, можно сказать, повезло, благодаря тому, что их-то вообще обрядили в мешки с дырками для рук и головы. Поскольку я из них одна принадлежу ко второму сословию, а они все – к третьему, в том числе девица Юлия из семейства патрициев – так они себя называют, хотя – какое они отношение имеют к Древнему Риму? Забавно (если в моем положении вообще можно усмотреть что-то забавное), что даже извергаемые из лона Церкви ведьмы, а это поистине самое плохое, что может случиться с женщиной, сохраняют какие-то следы общественных привилегий. Хотя, замечу дипломатично, вряд ли в этом можно усмотреть преимущество мирских установлений перед церковными. Просто для Церкви тоже важны общественные установления, в том числе уважение со стороны низших сословий к высшим. Но это рассуждения того времени, когда я получила возможность сравнить свои обноски с их мешками; а когда у меня отняли моё платье и выдали те обноски, это было очень, очень травмирующее ощущение. Не арест, хотя арест ведьмы и сам по себе ужасен, набрасываются, мешок на голову, связывают совершенно безжалостно и везут в тележке (как мне объяснили, ведьма или подозреваемая в ведовстве не должна касаться земли и не должна ничего видеть и шевелить руками и пальцами). Зачем это проделали со мной, не понимаю, они же знали, что я не ведьма, наверное, как раз для того, чтобы никто не заподозрил, что обвинение фальшивое. Но тогда я была возмущена и недоумевала, а вот замена одежды как будто поставила крест на моей прежней жизни. Показала, что отныне ничего не будет как прежде, даже если вздорные обвинения будут опровергнуты. Можно попасть в грязь и потом отмыться от неё, но ощущение чужой одежды на теле хуже ощущения грязи. Одежды, возможно, передаваемой от одной осуждённой к другой, как раз по причине того, что сжечь ведьму в мешке палачам не так жаль, как в этом постоянном одеянии арестанток? Кстати, то, что меня не заставили переодеться в мешок с дырками даже перед костром, показывает не только чуть большее уважение, чем к менее высокопоставленным осуждённым, но и то, что сжигать-то и не собирались. Впрочем, не знаю, ведь сохранить их для следующей узницы это им не помогло?.. Но это тоже рассуждение более позднего времени, чем то, когда я была раздавлена необходимостью носить эти тряпки.