Но и после выхода из лагеря, после так называемого «освобождения» нас ждали не меньшие мучения. Вместо паспортов нам выдали временные удостоверения, ограничивающие наши права. У нас не было жилья, нас не брали на работу. Мы продолжали жить вдали от родных мест, оторванные от близких.

И так наши муки тянулись до 1956 года, до ХХ съезда партии, когда нам вернули право жить по-человечески.

И теперь, в преклонные годы мы стали подвергаться репрессиям со стороны членов коллегии, куда входят люди, не испытавшие тысячной доли нами пережитого.

В это трудно поверить, но это так.

Спрашиваю: кому нужно такое общество с громким названием «Мемориал»? Чьи интересы оно защищает?

Трейвас-Васильковская Фрума Ефимовна, бывшая узница Темниковского лагеря. Реабилитация № 4Н – 91745/55 от 20 мая 1955 г.

1992.06.24.

«Мясо заливное с хреном…»

[Завтрак партхозактива в полуголодное хрущёвское время.]

Дорогие оптимисты!

В районе Бронных, в Южинском и Богословском переулках на рассвете слышно, как весело поют петухи.

Мой отец, дед, прадед, прапрадед жили на Ирининской улице, что у Б. Почтовой. У них был большой тенистый сад, в доме пахло антоновскими яблоками, на столе – парное молоко, сметана, творог, масло – дары коровы Дашки и натруженных рук хозяек.

Ирининской улицы давно нет. Слышала, что вместо неё теперь тупик К. Маркса. Хорошо, что Богословский – переулок, а не тупик, и в полуразрушенном храме Иоанна Богослова бывает служба.

Моя сватья вспоминает, как в 45-м году они с семьей вернулись на Полянку с козой, детей было трое, выжили.

Жаль, что Патриарший пруд умер, вместо лебедей и уток у берега плавают мусор, пакеты и стаканчики «Макдональдса». Наверно эта фирма не хотела нам плохого, но по Б. Бронной не погуляешь. К метро «Пушкинская» надо пробиваться между парнями, торгующими бутылками с пойлом диких цветов, жвачкой, бананами, толпятся кавказцы, променявшие Родину в час испытаний на деньги и московских шлюх, в собственных лужах валяются пьяные нищие, хватают за руки развязные цыгане, малолетние сутенёры пристают с предложением «девочек» к иностранцам и южанам, тяжёлый рокк или запьянцовский дикселенд мешается с матом и… очередь в Макдональдс, потная, мрачная, усталая от ожиданий бутерброда, с вожделением смотрящая на входную дверь из-за ограждения. Бедный Александр Сер геевич, на что же тебе приходится смотреть 20 часов в сутки! Сойди с пьедестала, как Командор, разгони этот позор нашей Москвы, ведь Рыцари нынче перевелись.

Но в районе Бронных на рассвете поют петухи, наши, местные: москвичи, не унывайте, прорвёмся!

С.В. (соблюдаю строгую конспирацию, т. к. у нас тёмные подворотни).

P.S. Дорогие «Куранты»; если опубликуете мои «нюни», буду рада, только не срезайте «острые углы». Боюсь Вам надоесть, но нашла записи мужа 63–67-х годов. Он был 20 лет депутатом Моссовета, «Враг № 1» тов. Гришина [руководитель Мосгоркома КПСС].

Для образца прилагаю меню.

Санаторий «Звенигород». Партхозактив. 13–20 мая 1963 года.

Начало записей:

Георгадзе [секретарь Президиума Верховного Совета СССР – что-то вроде «вице-президента» страны].

1. Роль и значение Советов по выполнению решений партии и правительства.

2. Демократизм Советов,

а) последние выборы 17 марта, как пример демократизма

3. Дружба народов, как величайшее достижение нового советского строя

(76 национальностей в Верх. Совете).

Конец записей:

13. V.63 г. Обед – Мясо заливное с хреном