Погоня длилась меньше минуты, ведь блондинка, испугавшись, вылетела на встречку под здоровенный мусоровоз. Раздался визг тормозов и скрежет метала, а после звон бьющегося стекла. Всё тело мне пронзила адская боль, и в глазах стремительно потемнело. 

Лучше бы я так и пребывала в безмятежном неведении, но адский приступ жгучей боли в ногах вернул меня в сознание. Я с трудом смогла сделать вдох, чувствуя ещё и резь в животе. Пошевелиться удавалось с большим трудом, и я лишь опустила взгляд вниз, заметив торчавший из моего бока какой-то пластиковый обломок. Очень походило на то, что последний был от разлетевшейся панели матиза. 

Крови я почему-то не видела, но вот ноги… Такая боль не предвещала ничего утешительного, а мне было страшно и шевельнуть ими. Для полного фиаско оставалось только понять, что от них ничего не осталось. 

Искорёженный металл, крики людей и дым, идущий откуда-то спереди— всё сливалось в кошмарный сон с удушливым запахом горящей химии. 

— Пузикова! Какого чёрта? Идиотка! — В окно, а если точнее, то в ту дыру, что от него осталась, с громким матом влез Макс. 

Он выглядел сердитым и белым как побелка для потолка.  

— Чёт не очень, — хотела произнести я со смехом, но вышел лишь жалобный скулёж. 

— Ничего, подлатают тебя. Спасатели уже здесь, да и скорая подъезжает, — успокоил меня шеф, трясущимися руками выбирая из моих волос осколки стекла. 

Я взглянула в сторону водительского места, но моей новой знакомой там не было.  

— Живая она, только шишка на голове. Весь удар пришёлся на твою сторону, ты под мусоровозом застряла. Её увезли уже на попутке, — ответил Максим на мой немой вопрос. 

— Вытащи меня, — попросила я. 

— Нельзя, у тебя ноги зажаты, а дверь заклинило. Вытащить не получается, да и без врачей не полезу. Ты не отключайся! — потребовал он. 

— Больно… Очень. — Я всхлипнула, уже не в силах терпеть жжение ниже пояса. 

Боль только нарастала, и дышать из-за неё становилось всё тяжелее. Хотелось только зажмуриться, не дышать и не шевелиться. Казалось, что даже мысли причиняли мне боль. 

— Терпи, дорогуша, терпи. Нечего было бегать, ты же писательница, а не спринтер, — недовольно пробубнил Аристов. 

— Молодой человек, отойдите, — послышалось со стороны подошедшего врача. 

Группа людей в форме отстранила Максима от искорёженного автомобиля, и больше я его не видела. Врачи и спасатели ближайшие полчаса, которые длились вечно, оставались единственными, с кем я общалась. Было больно, а ещё страшно, что бывший шеф, от которого я так стремилась убежать, вдруг уедет, оставив меня одну. 

Меня очень долго не могли достать, а когда доставали, я вновь пожалела, что пришла в себя. Из того, что осталось от машины, меня переложили на каталку, одномоментно сделав несколько уколов в бёдра. Обезболивающее почти не помогало, а я ещё и посмотрела на ноги. Они были переломаны, причём каждая в нескольких местах.  

«Теперь мне точно спринтером не стать…» — с горкой усмешкой поняла я. Осознание было молниеносным, отчего сердце забилось быстрее, а потом меня вновь поглотила тьма. 

Пришла я в себя в каком-то странном месте. Скорую и путь в больницу, если тот вообще был, просто не помнила. Вокруг были кирпичные стены, в воздухе чувствовалась сырость, а само помещение напоминало подвал старого дома. Всё вместе совсем не позволяло мне подумать, что я находилась в больнице. 

«Я что, умерла и попала в ад?» — пришла ко мне мысль, полная страха. 

— Что ты сказала? —донёсся голос шефа из темноты дальнего угла. 

— Макс, это ты? 

— Ага. Так что ты там про ад мямлила? — фыркнув, недовольно переспросил он, выходя на свет, исходящий от тусклой лампочки под потолком.