– Эрнест Федорович, давайте не будем забывать о том, что прежде всего вы врач-психотерапевт. Вы должны заниматься нашими пациентами, – примирительно сказала Сальникова.

– Я занимаюсь нашими пациентами. Наши пациенты сыты, одеты, спят на сухом и получают квалифицированную медицинскую помощь.

Маслов встал. А Сальникова наконец вспомнила, о чем она хотела его спросить. С чего на самом деле нужно было начать это разговор.

– Когда вы в последний раз были в четвертой палате?

– А что там? Старушка-алкоголичка в состоянии овоща, – раздраженно сказал Маслов. Мыслями он уже был далеко – в гарнизоне, там, где его ждали «настоящие клиенты».

– Как вы можете так говорить о живом человеке, – возмутилась Сальникова.

Маслов смутился.

– Да, вы правы. Прошу прощения. Я помню эту женщину. Зайду к ней сегодня же. После гарнизона.

Маслов повернулся к двери.

– Подождите еще минутку, – остановила его Сальникова. – Я понимаю, что ваша частная практика не ждет, но тем не менее.

Сальникова снова с удовольствием сказала это «частная практика». Ей казалось, что Маслову будет довольно обидно это слушать, но он и глазом не моргнул.

– Я прочитала вашу статью о принципах диагностики психических заболеваний в «Медицинском вестнике Северо-Запада», – продолжила она.

– Ну это… – махнул рукой Маслов, явно польщенный.

– Я не знала, что вы пишете статьи.

– Просто обобщил несколько мыслей. Обкатываю диссертацию.

– У меня просьба. В статье указано, что вы – сотрудник нашего диспансера…

– Да, это требование редакции – указание места работы автора.

– Впредь потрудитесь согласовывать со мной ваши будущие публикации.

– Да, конечно, вы правы.

Раунд был еще не выигран. Противник получил удар, но держался на ногах. Теперь нужно было заставить действовать его самого. И действовать именно так, как нужно было Сальниковой.

– В вашей статье есть несколько очень интересных мыслей по поводу диагностики шизофрении.

– Спасибо! – кивнул Маслов.

– Я с вашими идеями категорически не согласна.

Маслов вдруг улыбнулся.

– С чем именно?

– С вашими гипотезами по поводу отказа от медикаментозного лечения и перехода к лечению словом. Мне кажется, это популизм.

– Однако клиническая практика…

– Чья клиническая практика? Ваша?

– Нет, мировые источники…

– Мировые источники мне не указ. Вы, может быть, еще и НЛП практикуете? – Сальникова намеренно выделила голосом «НЛП», дав понять, как она относится к данному явлению.

– Вы так говорите, как будто это что-то незаконное! – воскликнул Маслов.

– А разве нет? Есть инструкция Министерства здравоохранения…

– Эти инструкции составлялись в шестидесятые годы. Сейчас другое время.

– Вы считаете, что за это время человеческая природа так уж сильно изменилась?

– Я считаю, что за это время сильно изменились наши представления о человеческой природе. Может быть, мы еще пустим в ход средневековые методы и будем хирургическим путем извлекать из головы пациентов камни глупости?

– Значит, вы считаете, что сегодня уровень психиатрической науки достиг такого уровня, что мы можем излечить любого пациента?

– Я этого не говорил. Но при правильной диагностике…

– Эрнест Федорович, так мы с вами ни о чем не договоримся. Давайте переведем разговор в практическую плоскость. Вот у нас есть пациентка в палате номер четыре. Поработайте с ней.

– В каком смысле поработать? – не понял Эрнест Федорович.

– В прямом. Как психотерапевт.

Маслов ответил не сразу.

– Вы меня поймали.

– Вы сами себя поймали, дорогой Эрнест Федорович.

– Я уже сказал. Зайду к ней сегодня вечером. После гарнизона, – сказал Маслов.

– Тогда поторопитесь. Вы ведь, наверное, уже опоздали.