На стене висела картина. На ней Стивр попирает ногой нечисть, указывает мечом вперед, а солдаты гонят неприятеля прочь. Художник нечисть в глаза не видел. Пришлось ему объяснять, что это такое. Сходства он все равно не добился, да и не поверил, что такие страшилища на самом деле существуют.

Стивр грустно улыбнулся. Мог ли он подумать тогда, пять лет назад в Стринагарском ущелье, что солдаты, которые стояли с ним плечом к плечу, впоследствии будут никому не нужны, их выбросят на улицу, а сам он будет изгнанником?

Да кто ж в такое поверит? Все так нереально. Вернуть бы то время, встать бы опять в ущелье… А потом, когда они уничтожили проход, через который нечисть попадала в этот мир, залив его тоннами святой воды, свергнуть короля. Но он верил тогда, что этот мир можно как-то иначе изменить к лучшему. Он ошибался…

Крег был умнее и опытнее Стивра в таких делах, намекал ведь на подобное развитие событий. Дал понять, что тролли, если до драки междоусобной дойдет, поддержат отряды Стивра. Вот только Стивр его не послушал – сделал вид, что не понял. А ведь тогда за ним многие пошли бы. Крег предлагал ему телохранителей из числа троллей, но Стивр посчитал, что тем среди людей будет неуютно. Когда Крег увидел Габора, он подмигнул и сказал тихо, так чтобы телохранитель не слышал:

– Одобряю твой выбор. У него матушка или бабушка явно с троллем согрешила.

Да, сейчас бы несколько троллей Стивру очень пригодились.

Он шарил по полкам, открывал ящички стола, вытаскивал какие-то бумаги, складывал их в кучу на полу. Времени, чтобы просмотреть их, совсем не было. Стивр лишь смутно помнил о том, что там написано. В них встречались десятки имен. Письма от разных людей… Да инквизиторы даже долговые расписки от людей, которых Стивр и припомнить не мог, в доказательство их вины обратят! Найдут обязательно, утащат, словно демоны, в свои подземелья и начнут пытать. Попади эти клочки бумаги в руки к братьям из ордена – этим людям придется очень-очень скверно.

Он сгреб бумаги в охапку, точно опавшие листья, которые садовник каждую осень собирает в саду, и направился к камину. Тот уже прогрелся. От него веяло приятным теплом. Стивр любил сидеть возле огня в кресле, закутавшись в плед, и смотреть на пламя. Стенки дымохода почернели, покрылись сажей.

Листки бумаги все норовили выскользнуть из рук, разлететься по полу, спрятаться за портьерами или под креслом, только бы не попасться в язычки огня. Стивр скормил им одну охапку, потом другую, а когда все ящички в столе опустели и писем там больше не оставалось, он стал припоминать, что некоторые из них могут быть заложены между книжными страничками, и принялся потрошить их, точно рыбу. Иногда в кишках рыб находят жемчужины и золотые монетки. Недолго думая, Стивр бросил в огонь и несколько книг, потому что, найди их инквизиторы, у них не осталось бы никаких сомнений в том, что Стивр продал душу дьяволу.

Кожаные переплеты гореть не хотели. На пепле, в который превращались листочки, все еще проступали чернила, они были еще чернее, чем сам пепел. Можно было даже прочитать, что там написано. Стивр разворошил золу железными щипцами.

У него появилась мысль разбросать угольки по полу, чтобы огонь разбежался по всему дому, ведь все, что он оставит здесь, никогда ему уже принадлежать не будет, но не смог этого сделать своими руками. Отступающая армия всегда сжигает все позади себя: урожай, дома, разрушает дороги и мосты, чтобы врагу не досталось.

Стивр осмотрелся – не забыл ли что? – но, кажется, он уничтожил все, что хотел.

– Пусть попробуют что-то прочитать, – сказал он, посмотрев на пепел в камине.