– Сдаемся…

– Или изнасилуют, – засмеялась ядовито Марго, похоже она была в бреду, на лбу выступила испарина, лицо было мертвенно – бледным. Возможно, она отравилась от выхлопа. В те годы все могло быть.

– Пихают ружьями в спину, заставляют идти. Что-то говорят, мы молчим, не сдаем свою национальность. Ведут к ближайшему сараю.

– Понятное дело, они поймут, кто мы. Но тогда нам будет еще хуже, – шепчемся.

– Сбежать не удастся, по крайней мере сейчас. Сил никаких, их много. Нас буквально кинули в стог сена внутри сарая и начали внимательно осматривать.

– Разве что-то может быть хуже? Вера одна, что нас будут искать, наш самолет… не поверят в нашу гибель… – Снова закрыла глаза Рита.

– Нас убьют, это понятно, – отрезал Георгий. Как я понял, на нас четвертых три сбитых самолета фаланги. Таких потерь они еще не получали.

– С гордостью примем смерть вместе, раз не можем иметь право на жизнь. Еще поборемся, – сказал я.

– И то верно, смотри как они на нас смотрят, хотели бы – сразу бы убили. А мы еще на русском говорим, видать, интерес есть какой. Может, обмен устроят, – сказал Николай.

– Хотели бы убить, давно бы сделали это, а не тащили в грязный сарай. Из нас явно будут выведывать военные тайны.

– Ох, какие тайны мы знаем? Все будет хорошо, главное не отчаивайтесь, ребята, – постарался успокоить я.

– Почти что никаких, – засмеялась истерически девушка, – но разве это их остановит? Лучше рассказать все, что мы знаем.

– Лучше ничего не говорить, а что мы знаем? Мы – добровольцы, они только за это нас порежут.

– Ждём в спокойном режиме времени своего, видать, они сейчас шишку важную привезут и переводчика.

Засуетились наши невольные надзиратели.

– Противные какие, фу, грязь одна. Вы гляньте на их формы – и это они, негодяи, против народной власти? Маргиналы.

– Мне уже все равно, я забыла, за что мы сражались на чужой земле…—Марго становилось все хуже.

– Да прекрати ты, мы воюем за наш мир, без таких, как эти, – отвечаю ей.

– Эти? А кто они такие, и чем плохи? Такие же люди, имеют две руки, две ноги, кто сказал нам, что они враги? Может, все не так, как нам рассказывали. Ах, прости, я говорю какой-то бред, – снова болезненно рассмеялась. – Страх поборол во мне разум, но я обязательно справлюсь…

– Ты просто устала, мы все понимаем. Ждём судного часа.

– Надеемся на лучшее, – подбодрил Коля. – Как жаль, что у нас не было собственного станкового пулемета, я бы с рук покормили их свинцом, да, увы, на сеновале в окружении данных юнцов…

– Хорош рассуждения, все уже случилось, – прервал Жора.

– Такое странно ощущение… как будто дежа–вю… я сейчас увидела тебя в старости, и ты почти не изменился, значит, еще для тебя не все потеряно, держись, отсюда есть выход…

***

Послышался звук мотора. Судя по всему, легкого мотоциклетного двухтактного. Да, это был не грузовик и не автомобиль, больше похоже на мотоцикл. Услышали шаги – оглянулись и надзиратели. Через пару мгновений услышали и звук двигателя большой машины. Открылась дверь. Увидели трех человек – троих мужчин среднего возраста. Нас заставили встать, повели в соседнее строение, принудили спуститься в подвал. Как только зашли в него, услышали сверху шаги и речь на испанском. Красивый язык и люди красивые. Но это враг. Увы и ах. Подвал был большим, сырым и холодным.

Маргарита, совершенно обессиленная от погони, долгого времени без еды, а также усиливающейся лихорадки, рухнула навзничь после легкого подталкивания франкистом в спину. Ее нам не позволили поднять. Подло. А только пихнули в живот, как собаку. Хорошо, она не ждала ребенка, иначе бы тут же лишилась его. Сжав зубы, процессия направилась дальше. Марго кое-как поднялась сама, корчась от боли.