Однако это не означало, что время от времени некоторые из самых беспринципных пиратов не объединялись с корсарами для противостояния мощной эскадре или нападения на укреплённую крепость. Но они всегда ясно давали понять, что если миссия корсаров – разрушение, то их собственная – грабёж.

Со временем, и учитывая множество случаев, когда такие союзы происходили, жертвы, а позже и историки, забыли о различиях, которые изначально разделяли пиратов и корсаров, в конечном итоге смешав их в один и тот же образ. Правда, образ этот внушал страх уже при одном упоминании.

Джакаре Джек всегда принадлежал к роду «чистых» пиратов, то есть тех, кто был мало кровожаден и чья единственная цель заключалась в том, чтобы разбогатеть как можно быстрее и уйти на покой, наслаждаясь плодами своего нелёгкого труда.

Шотландец отлично знал, что потопленный корабль ограбить во второй раз невозможно, а капитан, которого плохо обошли, никогда снова не сдастся мирно. Поэтому во время абордажей он старался, чтобы его люди применяли только строго необходимую силу.

Так он со временем добился того, что его чёрный флаг с кайманом и черепом вызывал у встречных кораблей скорее облегчение, чем ужас: моряки были уверены, что в условиях полных опасностей морей эта чёрная эмблема гарантировала относительную безопасность.

С октября по март он патрулировал торговый путь, примерно в ста милях к востоку от Барбадоса, нападал на одиночные корабли, опустошал их трюмы, а если груз был слишком велик, чтобы его забрать, отправлял судно в укромную бухту среди островков Рамо, Батё и Барандаль на юге Гренадин. Это место было столь хорошо защищено предательскими рифами, что любой, кто не знал в точности узкие проходы, неизбежно садился бы на мель и становился лёгкой добычей для пушек.

На близлежащем, гораздо большем, но необитаемом острове Майеро он основал то, что с помпой называл «зимними казармами». Хотя, справедливости ради, под этим громким названием скрывались всего две дюжины глинобитных хижин с соломенными крышами, щедро снабжённых, правда, ромом, отличной едой и женщинами лёгкого поведения.

Таким образом, с полугодовыми каникулами на райском острове – с апреля по сентябрь – и другой половиной года, посвящённой весьма продуктивной и малорискованной работе, Джакаре Джек удавалось поддерживать счастье и удовлетворение среди большинства своей команды. Хотя иногда находились недовольные, настаивавшие на том, что настоящая пиратская жизнь должна быть чем-то большим, чем эта странная смесь торгашества и разбоя.

Ответ шотландца на такие жалобы всегда был одинаков:

– Здесь командую я. И если кто-то не согласен и хочет уйти, пусть поднимет руку, чтобы я смог повесить его на рее. Я не позволю, чтобы какой-нибудь ублюдок дезертировал и выдал, где мы прячемся.

Как можно догадаться, никто никогда не поднимал руку, и жизнь продолжалась своим чередом в те годы, когда Себастьян Эредия Матаморос взрослел среди одних из самых суровых людей на планете.

К шестнадцати годам он уже говорил на трёх языках и знал всё необходимое о мореплавании и оружии. Едва ему исполнилось семнадцать, как заботливая и опытная мулатка обучила его искусству доставлять удовольствие женщинам.

Он также стал экспертом во всех видах азартных игр и мог оставаться трезвым, выпив три кружки рома. В качестве «руководителя операций» он продолжал получать значительную долю добычи, так что его можно было бы считать очень удачливым юношей, если бы не одно «но»: его отец оставался тяжёлым бременем, постоянно напоминая ему о горькой трагедии, омрачившей его детство.