– И мы тебя рады видеть, недоумок палубный! – расплылась Кайра в такой улыбке, от которой даже соскочившее с её губ оскорбление не казалось оскорбительным.

– Я как раз направляюсь в одно хорошее место, – заговорчески сказал Малыш. – Не хотите со мной? Стаканчик-другой пропустить? Поесть? Да новостями поделиться? Лично у меня есть, что вам рассказать…

– Веди, – немедленно сказал Мик. – Новости – это то, чего мне уже всерьёз стало не хватать!

***

Кабак оказался уютным. Мик сразу понял, почему Малыш ходил именно сюда. Это место напоминало то заведение, которое принадлежало Байтарасу на Пунпуре. Вдобавок здесь работала его свояченица, сестра жены, рыжеволосой Тии.

Под потолком горело три маленьких люстры со свечами. Половина из них, правда, уже требовали замены. Витал приятный запах парафина и ладана. Между больших и красивых резных столов сновали официантки. Почти за каждым из них кто-то сидел – мужчины, женщины. В сине-белом, коричневом, белом. Часто за одним столом, даже разговаривали. Ни одного забулдыги, которыми славились подобные места, Брат Удачи не заметил. Всё выглядело мирно, благородно и абсолютно непривычно. Прямо идиллия, а не кабак.

Каждый из посетителей привычно бросил взгляд на вновь пришедших. Обычно всем хватает одного мазка, однако в этот раз весь кабак смолк и уставился на гостей. Все взгляды сошлись на сыне Удачи. Конечно же, все и сразу его узнали. Да и как не узнать, если одну из стен кабака занимала фреска, на которой Удача лучезарно улыбалась, а её светлые распущенные волосы развевал лёгкий ветерок. Сбоку от неё светило солнце, а за спиной располагался луг со стогом сена.

Беглецы с Пунпура в полной тишине опустились за один из немногих свободных столов. К ним тут же подошла официантка. Зал кабака медленно начал возвращаться к привычному словесному бурлению, да стуку ложек.

– Гренки на всех, вашего пива. На всех. И колбасы. Тоже на всех, – заказал абордажник, не посоветовавшись.

Когда официантка отошла, он пояснил.

– Вы сейчас попробуете гренки, пиво, колбасу… А потом скажите мне «спасибо». Здесь лучшие на Скарре гренки, колбаса и пиво!

Мик с Кайрой переглянулись, но комментировать не стали. Их интересовало совсем иное – информация. Они будто прожили месяц тюрьме. Прислуга с ними не общалась. Как призналась Кайре одна из горничных, им под страхом смерти запретили разговаривать с гостями, исключая стандартных вежливых слов, или необходимых просьб. Вероятно, ввиду этого приказа, Мик с Кайрой почти не встречались с прислугой.

Удача тоже не баловала сына с невесткой рассказами. Она лишь требовала их. В итоге получилось, что Мик с Кайрой даже не очень сильно представляли, куда попали, что здесь происходит, куда делась их команда, кто из них выжил, как выбраться с острова и нужно ли вообще выбираться.

– Малыш, рассказывай, – попросил Мик, и тут же уточнил. – Всё рассказывай, что случилось после нашего прибытия. Мы точно из тюрьмы выбрались, ничего не знаем. Однако у меня есть подозрение… точнее предчувствие… что всё очень печально.

– Проклятье медузы! И у меня! – поддакнула пиратка.

Байтарас поглядел по очереди на супругов. Тяжело вздохнул. После начал:

– Почему-то я так и думал… Ладно. Значит, после того, как я очнулся…

За следующие несколько часов он пересказал всё, что произошло с беглецами из Пунпура, пока Мик с женой находились во дворце Удачи.

***

При крушении «Резвого» выжили не все. Многие погибли. Кто-то не выплыл, кого-то смыло, кто-то умер от ран ещё до прибытия местных жителей. А кто-то скончался от ран уже в тюрьме, так как поначалу никого не лечили. И даже не кормили. Около недели, пока Мик с Кайрой приходили в себя, имея вдоволь пищи и отдыха, над остальными беглецами с Пунпура откровенно издевались. Давали лишь грязной, заплесневелой воды, которой, впрочем, все были рады.