Негр взглянул на него тоже пристально и только через минуту кивнул утвердительно головой.

– И тебе известно… – продолжал Блэквуд.

– Молчи! – шепнул Боливар, поглядывая с испугом на дом пирата. – Я не стану говорить ни слова о его делах; я поклялся молчать, да и помню хорошо, как он обошелся с тем испанцем: отрезал ему нос, уши, руки… и потом кинул издыхать в болоте… О, белые свирепее черных!

С вершины соседнего дерева раздался свист.

– Вот еще какая-нибудь новая работа привалила! – проворчал негр. – Старых мало… Всех лошадей зараз перевезут?

– Нет, Регуляторы настороже и подметят наши следы. Тех двух коней, которых мы ждем из-за реки, проведут через болото. Это поручено Бойсу, а прочих доставят водой… Но пойдем же скорее на пристань, надо помочь вывести лошадей.

Животные были страшно измучены, они отказывались есть превосходный корм, который им засыпали в ясли, приведя их в конюшню. Джонс Бойс рассказывал, что загнал коней так, потому что за ним самим гнались Регуляторы. Речь его была прервана появлением Келли, который не стал расспрашивать Бойса, а отвел Блэквуда в сторону и сказал:

– Джорджина настаивает на том, чтобы посылать метиса на тот берег… В первый же раз, когда она его пошлет, пусть перевозит его Боливар… но чтобы тот до берега не доехал… Ты меня понимаешь?

– Не доехал… то есть вы разумеете метиса Олио?

Келли кивнул головой и продолжал:

– Приказания Сандерсу изложены в этом конверте. Все остальное тебе известно.

– Когда вы поджидаете Сэвэджа?

– Очень скоро. Согласно его расчету, он должен был прибыть со своими пассажирами в Хелену еще вчера. Вы условились насчет сигнала?

– Как же, ваша милость. Он пойдет близехонько от острова, сделает выстрел у подводных камней и потом выбросит судно на берег немного пониже.

– Отлично. Лошадь моя отдохнула?

– Совершенно, ваша милость. А как же насчет этой молодой женщины?

– Ты передашь ее негру, которому я уже сам отдам приказания. Ложись спать… А тебе надо наблюдать за этим молодцом.

– За кем еще? За Джонсом?

– Да! Не выпускай его с острова, пока я не прикажу.

– Он кажется таким преданным…

– Тем лучше для него. Прощай.

Солнце стояло уже часа два над горизонтом, когда на полузатопленной степи, окаймляющей Миссисипи на протяжении нескольких миль, напротив таинственного острова показались два всадника на превосходных конях.

Среди этого громадного болота не было видно ни одной тропинки, не было никакого следа, указывающих на присутствие человеческого жилья. Всюду виднелись лишь камни и стволы подмытых водою деревьев, над которыми носились тучами рои москитов.

Но всадники знали дорогу; они ехали уверенно среди окружавших их грязных луж. Тот, который постарше, был грязен и дик, под стать дикой природе, но младший был изящен и вежлив. Он не походил на местного охотника или пионера, а казался щеголем, выехавшим прогуляться на чистокровнейшем скакуне. На нем был светло-коричневый редингот, сшитый по последней французской моде, белый шелковый жилет и цветные панталоны, и только ноги его были в красных фланелевых гетрах, подобных тем, которые носят западные фермеры. Он был очень красив собой, и если бы на его верхней губе не пробивались усы, то его миловидное лицо с голубыми глазами, выглядывавшими из-под черной шляпы самого изящного фасона, могло заставить всех принимать его за переодетую девушку. Но никогда еще красота не была столь обманчивым признаком душевной чистоты.

Этот юноша явился на остров под именем Эдуарда Сандерса, и его испорченность и способность к лицемерию принесли большие выгоды пиратам. Никому не было известно его прошлое, да он сам о нем не рассказывал: никто и не старался его расспрашивать. Сандерс говорил только, что он из Джорджии, сын плантатора.