– Гордитесь, поди, что перепугали ребенка до смерти?

Сначала никто не ответил, но потом один матрос вдруг улыбнулся:

– Да мы просто пошутить хотели. Она и сама поняла наверняка. – И, откашлявшись, добавил: – Ты всегда был метким стрелком, Фредерик. Хорошо бы нам получить немножко дичи на ужин.

Фредерик повесил ружье на плечо и, прежде чем развернуться на каблуках, рявкнул:

– Ты, скотина, получишь на ужин селедку. Эта птица – для тех, кто на камбузе.

И мы пошли в нашу каморку. Я села на табурет и почувствовала, как дрожь вытекает из рук и ног и как сердце постепенно стучит все тише. Мы вместе ощипали птицу, а потом Фредерик отлично ее приготовил: нафаршировал яйцами и изюмом и зажарил над очагом.

– Почему ты такой добрый? – спросила я, когда мы смаковали сочное мясо.

– Добрый? – Фредерик рассмеялся. – Разве?

– Да, – кивнула я. – Ты сам разве не замечаешь?

Фредерик пожал плечами.

– Вот уж не знал, что я добрый, – пробормотал он. – Разве что только с тобой.

– И все же – почему?

– Потому… Потому что мне кажется, тому, кто собрался сразиться с Белоголовым, нужно немного доброты.

Конец ознакомительного фрагмента.