…День тянулся ужасно долго. Он провел его, бесцельно шатаясь по рынкам. Но что поделаешь. Такова его миссия – разведать как можно больше.
За час до захода солнца он находился неподалеку от Восточных ворот.
Делая вид, что рассматривает дверь лавчонки татуировщика, с образцами рисунков – хэйянских, сянских, амальфийских, он при этом не спускал глаз с часового, который, скользнув по нему взглядом, лениво прохаживался у караульной будки. Похоже, пройти через ворота особого труда не составит. Вот если бы он знал, куда ему идти дальше.
Его должны были встретить, и взять чертов пакет, буквально обжигавший его тело…
Перед тем как несколько часов назад его лодчонку спустили со шхуны под фрисландским флагом – под ним тут плавают все кому не лень, и парус повлек его к недалёкому берегу, тот странный тип был уж слишком словоохотлив. Всё говорил как это важно, твердил что друг свободных пикаронов уж слишком о себе возомнил и ему надо напомнить о взятых на себя обязательствах – но глаза его прямо таки излучали ложь как два фальшивых скеата, слепленных из оловянных пуговиц.
Вся эта история не слишком то нравилась одному из лучших прознатчиков Дарина – конечно он повинуется воле вождей, но вот кто о себе много возомнил – так это Рагир, что как уже поговаривали в тайных лесных и горных посёлках, всё больше ведёт себя как претендент на пикаронский трон.
Х'Ант осматривался, глянул зачем-то в сторону форта, чья зубчатая громада рисовалась на фоне синего неба, а батарейная башня торчала как Хамиранова мужская гордость.
Ладно – он идет с важным поручением, и не должен его провалить.
В нескольких ярдах от него стоял какой-то рослый мужик и, как показалось Х'Анту, внимательно следил за ним. Пикарон, нарочито громко насвистывая начальные такты "Канонира и Смерти" неожиданно пересохшими губами, быстро свернул в заросшую, темную улочку. Он шел очень быстро и, когда обернулся, то ничего, кроме колеблющихся теней, не увидел.
В "Старом Компасе", мимо которого, томимый голодом и жаждой, проходил Х'Ант, кто-то орал развеселые песни пьяным голосом, из двери доносились грохот ломающейся мебели и звон разбивающейся о стены и людские головы посуды; похоже, внутри веселье шло полным ходом.
Запах перегара ударил в нос Х'Анту, когда пьяный здоровяк навалился на него и, дружески хлопнув по плечу, предложил выпить за его счет. Видимо, для моряка подобное панибратство было обычным делом, и каждого прохожего он считал как минимум своим другом до гробовой доски.
– Я угощаю, приятель! Подними стакан за мое здоровье, уважь старого боцмана Ланго! Такая удача привалила! Золото рекой льется! Давай-давай!
Не дожидаясь ответа, он затащил мулата в таверну и толкнул его за ближайший свободный столик.
– Трактирщик, рому мне и моему новому лучшему другу!
Через несколько минут принесенная толстым трактирщиком бутыль была пуста, в основном благодаря стараниям боцмана Анго.
И видать от избытка чувств, тот затянул песню, изобличавшую его прежнее, а может и нынешнее ремесло: