Вдруг она повернулась к замершей в ожидании официантке в старинном наряде:

– Чего уставилась? – И скорчила озорную рожицу.

– Вы симпатичная девушка, и подобные гримасы вам совершенно не к лицу, – мягко ответила официантка.

Лара тут же залилась краской:

– Ой, извините! Я думала, что вы манекен…

– То-то мой муж уже два года меня не замечает. Быть может, он тоже так думает? – улыбнувшись, ответила официантка. – Что будете заказывать?

– Пожалуйста, два кофе без сахара, – сказала Ольга.

– О, нет! Мне лучше мартини, – вставила Лара и прыснула в ладошку, когда официантка пошла выполнять заказ. – Ой! Сейчас делают такие манекены, что уже не отличишь от человека…

– Ты, я смотрю, какая была, такая и осталась – вечное дитя, – заметила Ольга.

– Да и ты тоже нисколько не изменилась. Вся такая строгая и серьезная. Недаром тебя еще в школе дразнили «девочка-киборг»…

– Что, правда? Меня так называли?

– Ну… некоторые… – Лара прикусила язык.

– Действительно? Киборг? – Ольга улыбнулась. – А я и не знала.

– Чему ты удивляешься? – хмыкнула Лара. – Мало того что замкнутая и высокомерная, так еще и вечно эта штука около уха: ни дать ни взять терминатор. Кстати, она до сих пор работает?

– Работает. – Ольга машинально коснулась прикрепленной у правого виска маленькой камеры с динамиком, словно проверяя, на месте ли.

– Значит, все, что ты видишь, до сих пор записывается? Даже наш разговор?

Ольга нехотя кивнула.

– Твой папаша – просто гений, если смог смастерить такое.

– По-моему, ничего особенного, – пожала плечами Ольга. – Сейчас почти все водители ставят видеорегистраторы, которые записывают все, что происходит в пути, на случай аварий.

– Да, но водилы же не болтают со своими видеорегистраторами. Если они не шизофреники, конечно, – хихикнула Лара. – Как там ты называла свою виртуальную подружку? Что-то вроде Хины…

– Ее зовут Хела.

– Да, точно! Хела! Так вроде звучит Ольга на ялгский манер. Кстати, почему именно «ее»? Это ведь всего лишь гаджет и компьютерная программа.

– Так мне приятнее с ней общаться.

– И все же с таким же успехом ты могла называть это «он», «оно» или «ничто».

– Хела – не ничто! – сердито отрезала Ольга. И, вспомнив недавнюю ссору с «внутренним голосом», добавила: – Кстати, она тебя слышит и может обидеться.

– Ты так говоришь об этой программе, словно она личность.

– Для меня – именно так!

– Но ведь все ее ответы – лишь набор речевых оборотов, которые она автоматически вставляет в зависимости от ситуаций. Вот спроси ее: «Сколько времени?» Разве сможет она ответить, например, «Конфета»? Нет! Потому что твой папаша-программист прописал в логической цепочке действие: заглянуть в интернет, узнать, который час, и воспроизвести аудиофайл: «Столько-то, Ольга». Так что, как ни крути, ты разговариваешь с программой, а значит – не с личностью!

– У нее есть эмоции!

– Также прописанные программистом.

– Ответы большинства людей тоже всего лишь машинальные реакции в зависимости от ситуаций, – парировала Ольга. – Спроси у любого: «Который час?» – и он тоже ответит вовсе не «конфета», а посмотрит на часы и скажет время. А расскажи ему смешной анекдот – рассмеется, а не заплачет. Так что мы тоже по-своему роботы. Зато попробуй сказать этим людям, что они – не личности… Чем, по-твоему, они отличаются от Хелы?

– Сказала б я тебе – чем… – Лара при этих словах покосилась на парня, сидящего за барной стойкой, который все поглядывал в их сторону. И прибавила: – Эх, мужика бы тебе, тогда бы поменьше заводила воображаемых друзей…

– А если ты продолжишь в таком же тоне говорить о моей давней подруге, мы обе обидимся и уйдем! – рассердилась Ольга.