Высокая, тощая и плечистая брюнетка в грязноватом жёлтом платье, нарумяненная, с ярко-красными губами, норовила оттеснить своих товарок от только что спущенного трапа. Рядом с ней пристроилась бледная рыжеволосая дама весьма потрёпанной наружности, которая каждые несколько секунд взбивала свои огненные волосы, хотя они и так уже больше были похожи на мочалку, чем на человеческую причёску. Блондинка маленького роста, с помятым декольте, отвисшими щеками и практически без шеи, прыгала позади всех, стараясь привлечь к себе внимание.

– А ну, отвалите подальше, потаскухи, забери вас чума, – заорал на женщин один из офицеров, спускаясь по трапу и угрожающе щёлкая линьком. Но его увидела полная мулатка в оранжевом платье, она замахала руками, крича визгливо и безостановочно:

– Герберт, иди сюда! Герберт, морячок мой, иди ко мне, это я, твоя толстожопая Мэри!

Офицер плюнул и вернулся на палубу.

Джеймс обратил внимание, что в этой толпе не было богато одетых женщин с собственным транспортом: видимо, такие особы, как Весёлая Маркиза, занимали более высокое положение, чем портовые шлюхи, и эти две категории не конкурировали между собой.

То ли капитанский эль так повлиял на неокрепшую психику парнишки, то ли молодость взяла своё, но результатом таких воспитательных приёмов стало совсем не то, чего добивался папаша. Ещё не добравшись до дома губернатора, Джеймс обзавёлся тайной мечтой тоже стать хоть пиратом, хоть капером, чтобы получить доступ ко всем заманчивым вещам, которые находятся в их распоряжении. Впрочем, он отдавал себе отчёт, что это всего лишь фантазия, которой не суждено осуществиться.

В последующие дни Плантэйн-старший мало-помалу начал давать сыну самостоятельные поручения. Джеймсу это занятие не особенно нравилось, но он охотно наведывался в порт: его восхищала волнующая атмосфера дальних странствий. Он не раз заводил беседовал с моряками и даже завёл приятелей среди команды небольшого торгового шлюпа «Арчибальд», который перевозил колониальные товары между английскими портами Карибского моря и раз в два-три месяца приходил в Кингстон. И в один прекрасный день Джеймсу предложили поступить на борт в качестве младшего матроса. Юноше пришлось выдержать противостояние с отцом, который мечтал видеть сына в составе местного гарнизона. В итоге парень попросту встал на рассвете, чтобы тайком уйти на корабль, и когда родители обнаружили исчезновение сына, он уже драил палубу в пяти милях от берегов Ямайки.

Два или три рейса окончились успешно. Джеймс, которого терзали угрызения совести по поводу своего непослушания, не стал тратить заработанные деньги на удовольствия, а отнёс их родителям. К его радости, отец нехотя отметил, что это больше, чем платят новичкам в гарнизоне.

– Это ещё что! Мистер капитан хвалит меня, обещает вскорости повысить до старшего матроса, и тогда я буду получать ещё больше! – похвастался юноша.

Но обстоятельства сложились иначе. Когда «Арчибальд» в очередной раз вышел из порта Чарльстон в Каролине, по самые люки загруженный рисом и сахаром, и уже приближался к южной оконечности Флориды, из-за мыса внезапно появился незнакомый корабль и на всех парусах пошёл наперерез. Капитан Джонсон присмотрелся к нему и резко отнял от глаз подзорную трубу.

– У него чёрный флаг на гафеле! Эй, Гриффилд, живее, чёртова башка! Прибавь парусов!

Матросы кинулись на мачты, но тяжело нагруженный и глубоко сидящий в воде «Арчибальд» безнадёжно уступал в скорости. Уже через два-три часа стало ясно, что спастись бегством не получится, и капитан приказал лечь в дрейф.