Чтение журналов неожиданно увлекло. В третьесортном публицистическом издании Библиотекарь выделил цветом сноску на очерк о возможностях человеческого разума. Выдвигалась теория создания техники, проецирующей кошмары, возникающие в мозге индивидуума, в плоскость осязания. «Мысли материальны» – так называлась эта статья. Углубившись в описание метода считывания образов, рожденных умом человека, могла согласиться с автором в буквальности таких слов. Люди получали возможность столкнуться «нос к носу» со своими боязнями, пощупать их, побороть. Но, судя по названию журнала – «Экспериментариум», идея прямого воплощения заинтересовать никого не могла. Впору хохотать над бредом, но что-то не до смеха.

Заглянула в конец описания и удивилась дате. Статья сочинена тридцать лет назад студентом медицинского университета Джоном Римом. Все, что переживала внутри имитатора, удалось разработать? Да вы гений, господин Рим! Я вас уже начала бояться. Становилось понятно, почему Джон имел высокий чин и служил федералам. Только они могли оплатить его идеи, дать возможность увидеть воплощение в реальности.

По мере прочтения других статей смогла собрать примерную картину возможностей тренажера. Это казалось удивительным и противоестественным. Был создан некий аппарат, который ловил импульсы человеческого мозга и проецировал его в виртуальную объемную картинку. Для этого игрока подготавливали, заставляя волноваться и переживать, ведь в одной из заметок говорилось, что именно в состоянии страха происходил наибольший выброс мозгом определенных волн. Само открытие того, что нельзя пощупать и его существование заставляло трепетать перед человеческой мыслью, а уж умение распознавать изображение и детализировать его – верх гениальности.

Для проекций использовался легкий газ, который человек вдыхал, находясь внутри зала. Средство заставляло игрока расслабиться и войти в полусонное состояние. Этот газ позволял мозгу погружаться в естественное состояние поверхностного сна и не выходить из него до конца испытания. Стало понятно, почему прохождения дистанции в тренажере ограничивалось часом. Скорее всего, за это время газ терял свои свойства. Находясь в стадии дремы, мозг игрока посылал импульсы паники или, наоборот, расслабленности. Их улавливал аппарат и проецировал изображение. Дальше в дело вступала киберсистема, создавая сетку, из которой ткались визуальные эффекты, населяя пространство электронным кошмаром, который видел и осязал человек.

Стало понятно, почему животных в корабле я могла увидеть, коснуться их, убить. Это проекции имитатора, сделанные по рисунку моего воображения. Но корабль? Смрад и полутемные коридоры выглядели настоящими. Когда-то это все было в моей жизни.

Мне шел девятый год, когда мы со Стасом отправились к родителям. Долетели до места высадки с проблемами, очистная система космического лайнера вышла из строя. Я помнила оранжевые песчаные поля и барханы, но дальше, словно провал в воспоминаниях. Казалось, нечто ужасное стряслось, раз Стас не желал говорить о том дне, когда позже расспрашивала его. Через некоторое время нам с братом сообщили о геройской гибели мамы и папы. Потому я и не могла выйти туда снова, находясь в имитаторе. Казалось, что я пойму, почему родители умерли или увижу это своими глазами. Забвение – счастье для меня. Вернуться в свои переживания выше моих сил.

Но это все эмоции, которые, как известно, если шалят, то ни к чему путному не приводят. Детские страхи и фантазии сошлись в неравной борьбе со мной на поле воспоминаний. М-да, не захочешь – испугаешься. Что-то подсказывало, что в этом основа матрицы тренажера десятого уровня. Каким-то образом воздействие на мозг выдавало болезненные воспоминания. Скорее всего, это сделано ради достоверности происходящего внутри имитатора. Чему человек верит безоговорочно? Собственному опыту, конечно, причем болезненному. Глубокие переживания запоминаются ярче, чем когда-то обретенное счастье. Словно защищаясь, люди пестуют волнения, чтобы в будущем снова их не пережить.