– Да вы не подумайте, – добавил он, – против вас-то я ничего не имею, живите на моей земле на здоровье, мистер Мертон. Но только Ярлсхоф – совсем дикое место… Откуда вы родом – не знаю, но только, наверное, вы тоже скажете, как и другие приезжие, что на вашей родине климат лучше, это уж все вы так говорите, а еще думаете поселиться там, откуда местные жители и те бегут. Не выпить ли нам? – заметил он мимоходом. – Не хотите? Ну, тогда за ваше здоровье!

– Дорогой сэр, – ответил Мертон, – климат не имеет для меня никакого значения. Было бы достаточно воздуха для моих легких, а какого – аравийского или лапландского, мне совершенно безразлично.

– Ну, воздуха там хватит, – ответил Магнус, – в нем у вас недостатка не будет. Правда, там он немного сыроват – так уверяют приезжие, но против сырости есть прекрасные средства. За ваше здоровье, мистер Мертон! Да, придется-таки вам научиться этому, а заодно уж и трубку курить. Вот тогда, как вы сами сказали, шетлендский воздух будет для вас все равно что аравийский. Но видали ли вы Ярлсхоф?

Мертон признался, что нет.

– Значит, – возразил Магнус, – вы сами не знаете, что затеяли. Вы, пожалуй, думаете, что там такая же удобная бухта, как здесь, и дом стоит на берегу закрытого воу, так что сельди к самому порогу подходят; ну так вы, дорогой мой, жестоко ошибаетесь. В Ярлсхофе вы увидите только бурные волны, что бьются о голые скалы, да течение Руст-оф-Самборо, что несется со скоростью пятнадцати миль в час.

– Зато я там не увижу потока человеческих страстей, – заметил Мертон.

– И услышите вы там одни только вопли и крики больших бакланов, буревестников да чаек, и так с самого рассвета и до заката.

– Я и на это согласен, друг мой, – ответил ему Мертон, – только бы не слышать женской болтовни.

– А, – воскликнул старый норвежец, – это вы потому сказали, что слышите, как мои дочки Минна и Бренда и ваш Мордонт поют в саду. Ну, а мне их юные голоса милей, нежели пение жаворонка – один раз я слышал его в Кейтнессе, или соловья – о нем-то я только читал. Но раз вы увезете Мордонта, с кем же мои дочки будут тогда играть?

– Что ж, им придется обойтись без него, – ответил Мертон. – Поверьте, в любом возрасте они найдут с кем играть и кого водить за нос. Но все дело в том, мистер Троил, согласны ли вы уступить мне в аренду дом в Ярлсхофе?

– Ну ладно, пусть будет по-вашему, раз уж вы обязательно хотите жить в таком пустынном месте.

– А какую вы возьмете с меня плату? – продолжал Мертон.

– Плату? – переспросил Магнус – Ну что же, у вас будет там клочок плэнти крув[23] – раньше он назывался садом, да еще право на скэтхолд – выпас скота, да к тому еще шестипенсовый мерк берега: местные рыбаки будут для вас там рыбу ловить. Так вот, если, скажем, положить за все восемь лиспандов[24] масла и восемь шиллингов серебром в год, так как – не будет этого слишком много?

Мистер Мертон согласился на столь умеренную плату и с тех пор почти безвыездно пребывал в одиноком жилище, описанном в начале главы, перенося не только без малейшего ропота, но, казалось, даже с какой-то угрюмой радостью все лишения, на которые по необходимости обрекала своих жителей столь пустынная и дикая местность.

Поверь, Ансельмо, человек находит

Вот в этих диких скалах, в бурном море

Душе созвучье, что найти не мог он

Там, где спокойней воды, берег – краше.

Старинная драма

Немногочисленные жители поселка Ярлсхоф сначала с тревогой узнали, что в полуразрушенный дом, который они все еще продолжали именовать замком, переехало на жительство лицо, превосходившее их по положению. В те дни – ибо теперешние времена намного изменились к лучшему – появление господина почти неизбежно влекло за собой добавочные тяготы и поборы, для которых, под тем или иным предлогом, система феодальных повинностей представляла тысячу различных возможностей. В каждом подобном случае часть скудного дохода, добытого тяжким трудом, изымалась в пользу могущественного соседа и господина, называемого тексменом