– Да и черт с ними, – вздохнула Лена, отвлекаясь от нерабочих мыслей. – На мужиках свет клином не сошелся, в конце концов. Почему я должна себя менять? Я себе комфорта хочу в первую очередь, а мой комфорт – такой, мне надо быть для кого-то смыслом жизни, а не скрашивать досуг в свободное от всего остального время.

Но глубоко в душе Крошина уже не была так уверена в своей правоте…

Вдруг выглянуло солнце. Для осени в их регионе это было весьма редким явлением – чтобы вот так ярко и даже обжигающе с самого утра светило в окно, словно намекая на предстоящий хороший день. Лена, разбуженная солнечным лучом, зажмурилась, потянулась в постели и села, нашаривая рукой телефон на тумбочке.

– Еще полчаса можно было спать… – простонала она вслух, но вдруг подумала, что в такой теплый день лучше бы выйти пораньше и прогуляться до работы пешком.

Решительно откинув одеяло, она прошлепала в ванную, быстро закончила все утренние процедуры и принялась варить кофе и готовить завтрак.

В последнее время Лена приучила себя делать это, хотя прежде обходилась чашкой кофе с молоком.

«Пирог, что ли, вечером испечь? – думала Крошина, помешивая овсянку в кастрюльке. – А что… можно с дрожжевым тестом не заморачиваться, сделать просто заливной, тоже вкусно».

Однако на смену мыслям о пироге тут же подкрались другие – о том, что размер одежды за последний год изменился в сторону увеличения, и этот факт Лену очень печалил. Она никогда не была худой, но и назвать ее пышкой было бы преувеличением, однако то, что любимые джинсы перестали застегиваться, а «молния» на форменной юбке предательски топорщилась и грозила разъехаться в самый неподходящий момент, убеждало Лену отказаться от пирога на ночь.

– Не представляю, как Юлька всю жизнь ест и не поправляется, – вздохнула Лена, глядя на свое отражение в стеклянной дверце посудного шкафа. – Ведьма, не иначе…

Сегодня же Крошиной пришлось пропустить не только планировавшийся ужин, но и завтрак. Едва она села за стол, как зазвонил телефон – это оказался Андрей.

– Ты еще дома? – спросил он без всяких приветствий.

– Да, а что случилось?

– Выходи, заеду через десять минут, у нас опять труп.

Бросив полный сожаления взгляд на тарелку с овсянкой, Лена наскоро выпила кофе и, прихватив с вешалки в прихожей плащ и сумку, вышла из квартиры. На ходу пытаясь попасть в рукав и стараясь при этом не уронить зажатую локтем сумку, она спустилась по лестнице и толкнула подъездную дверь.

Пришлось зажмуриться – солнце светило совершенно по-летнему, и вместо плаща стоило прихватить очки, однако возвращаться времени уже не было – во двор въехала машина Паровозникова.

– Что за труп? – поинтересовалась Лена, усаживаясь на переднее сиденье.

– Не знаю, – буркнул Андрей, – не видел еще.

– А где?

– На свалке.

– Где?!

– Ты же слышала.

Лена бросила тоскливый взгляд на свои туфли.

– Ты бы хоть предупредил, что ли…

– У меня в багажнике сапоги резиновые валяются, их наденешь.

Крошина не стала говорить, что ее тридцать шестой размер никак не сопоставим с сорок пятым Андрея – в конце концов, она не на танцы в этих сапогах, потерпит. Все лучше, чем бродить по горам мусора в туфлях на каблуке, пусть и невысоком…

– Больше никаких подробностей? – спросила она, и Паровозников пожал плечами:

– У меня – нет, а там вроде Петька должен уже быть, он дежурит.

– Ты чего такой злой с утра?

– Не выспался.

– А-а…

Лена замолчала, глядя в окошко. Солнечное утро, подарившее надежду на хороший день, оказалось всего лишь миражом – сейчас придется неизвестно сколько времени провести на свалке, стараясь не дышать глубоко, осматривать непонятный труп – и все это под аккомпанемент карканья стай ворон, коих на свалке водилось великое множество. Так себе денек…