– Как челнок по стране летаю – туда-обратно.

– Взял бы с собой, – попросила она.

– Однажды взял, до сих пор эхо, – укорил он.

– А у меня новости.

– Швед тащит к Мендельсону? – поднял он бровь.

– Хуже! Предложили передачу вести.

– Это здорово, – обрадовался Горяев. – Ты органичная, а там одни мартышки с натянутыми рожами, вроде Горбушкиной.

– Зазнаюсь, найду там себе кого, – пококетничала Валя.

– В Останкине не найдёшь. Всё, что в кадре, – туши свет, сливай воду. Операторы, конечно, на мужиков похожи, но либо тупые, либо пьяные. Будешь как в камере хранения.

– Про Рудольф слышал?

– Кто ж про неё не слышал?

– А как ты относишься к генералу, который не ввёл войска в Чечню? – испытующе глянула Валя.

– Хорошо отношусь, ласточка моя. Война в одноходовку не вписывается. Воробьёв молодец – армия в жутком виде. Но делать вид, что война не шла все эти годы, уже нельзя. Поняла?

– Нет, – честно ответила Валя.

– Хочешь научиться понимать, смотри политические новости, записывай в тетрадку, что неясно, потом спрашивай у меня.

– А у кого спросят остальные? – возмутилась Валя.

– Новости теперь делаются не для народа, это разные центры власти обмениваются шифровками. А народ видит их переписку, но ни слова не понимает! Ясно? – Он говорил почти как Рудольф.

– А для народа про что передачи?

– Про старушку, которой пенсию прибавили, про любовь и про отгадывание букв.

– А ему про политику знать не хочется?

– К сожалению, не хочется. Он голосует кошельком, читает и смотрит, что маньяк съел девушку, а Пугачёва бросила Киркорова. Ему в новостях только одно хочется увидеть: во власти все воры и подонки. Прочитал, успокоился, значит, и ему можно!

– А те, кто интересуется политикой?

– Это уже не народ.

– Раньше знала, зачем телевизор, оказалось, он за другим.

– Такие вещи полезно понять, ласточка моя, пока не начала в нём работать. К слову, мне твоя телекарьера перед выборами ни к чему. Надеюсь, пилотом всё и закончится.

– И не надейся! – с вызовом ответила Валя, она уже знала, что «пилот» – это не про лётчиков, а пробная съёмка передачи.

А через несколько дней вечером зазвонил городской телефон.

– Здравствуйте, Валентина, – напряжённо поприветствовал женский голос. – Это Елена Сизова. Мама Вики.

– Слушаю вас, – стараясь казаться спокойной, ответила Валя.

– Вике скоро 18, и я хочу решить вопрос с жильём, – говорила небрежно, как о незначимой вещи.

– Как именно? – спросила Валя.

– Почему я должна с вами объясняться?

– Потому что вы мне звоните, а не я вам.

– Когда она станет совершеннолетней, опека разрешит продать квартиру, – неуверенно сказала Викина мать.

– Конечно, если Вика получит свою долю.

– Вы хотите её присвоить?

– Нет, это вы хотите её присвоить! – возмутилась Валя.

– Однажды Вика наиграется «в гости» и вернётся домой, вы этого понять не можете, потому что у вас нет детей.

– Наоборот! – металлизировала голос Валя. – Это у вас теперь нет детей, а у меня есть Вика!

В трубке раздались короткие гудки. Валя начала нервно ходить по комнате из угла в угол. Слава богу, Вика гуляла с Шариком. Минут через пять снова зазвонил телефон.

– Это опять я, – продолжила Викина мать. – Давно хочу сказать, вы – моё проклятие, мой камень на шее! Вы жили с моим мужем, вы отняли у меня дочь, теперь нацелились на мою квартиру.

– С Мишей вы сто лет как не жили. Вику я вытащила из наркотиков. Квартира такая же ваша, как и её. Можем встретиться впятером: вы, Миша, Вика, я и юрист.

– Я ведь сразу, как вы ляпнули про явление Богородицы, поняла, что съедите меня в сыром виде! – фыркнула Викина мать.

Предстоял неприятный разговор с Михаилом и Викой, но Валю многому научила квартирная история Сони с Герой.