– Знакомьтесь, – неуверенно произнес Демин. – Это Мария.

Это и была его пассия, оказывается! Женщина его мечты! Та, из-за которой все последнее время он отфутболивал всех прочих прелестниц! Его просто Мария!

Женщина увидела несколько подпорченную физиономию нашего Ильи, ахнула, прижала руки к груди:

– Илья!

– Ничего страшного, – буркнул Демин. – Это я с одним идиотом сцепился.

Он даже не глянул в мою сторону. А я его слова про идиота попросту пропустил мимо ушей. Потому что из дома один за другим продолжали выскакивать разновозрастные мальчишки и девчонки, и я уже не понимал, все ли они приходятся просто Марии родными детьми или это местные жители сдали своих чад под присмотр Марии на время.

– Добро пожаловать к нашему шалашу, – сказал нам Демин. – Чувствуйте себя как дома.

– А вы, наверное, тоже на телевидении работаете, как и Илья? – осведомилась Мария.

Она замешивала тесто, вся была в заботах-хлопотах, и ей даже некогда было отвлечься на разговор. Без особого любопытства спросила, как бы между прочим. Я даже не сразу нашелся, как ответить. Потому что встречи с людьми, которым незнакома моя физиономия, крайне редки. Попадаются, конечно, люди, которым ничего не говорит имя диктора Игоря Кириллова или которые слыхом не слыхивали о Леониде Якубовиче, – вот эта история из того же ряда.

– Да, – ответил я односложно. – На телевидении.

– Вы его друг?

– В общем, да, – согласился я не без внутренней борьбы.

За окном, во дворе, ребятня играла с Деминым в прятки. Вы видели когда-нибудь совершенно трезвого великовозрастного дядю, которого малышня как равного с удовольствием принимает в свою компанию, а сам дядя этой компании нисколько не чурается?

– Здесь так много детей, – сказал я. – Кто они?

– Это все мои, – засмеялась Мария.

У нее был добрый смех. Как песня ручейка в жаркую пору.

– Ваши? – не посмел поверить я.

– Когда-то были не мои, конечно. Но их бросили. И если я о них теперь забочусь, то чьи они?

Только теперь ситуация понемногу прояснялась.

– Это у вас что-то вроде семейного детского дома. – подсказал я.

– По сути – да. Но мы так не говорим. Детский дом – это всегда нечто казенное. А у нас не детский дом, а семья. Просто очень большая.

– И сколько же у вас этих детишек?

– Шестнадцать.

– О-о-о! – оценил я героизм собеседницы.

– Ну что вы! – засмеялась она своим добрым смехом. – Это только начало.

– Неужели еще возьмете?

– Раньше мы жили в стесненных условиях, – сказала Мария. – Не развернешься. И принимать под свое крыло новеньких было бы неправильно. Теперь вот этот дом у нас появился. Я уже все подсчитала. Теперь мы можем вдвое расшириться. Здесь запросто могут разместиться тридцать ребятишек.

– И вы одна будете с ними управляться? – почти ужаснулся я.

– Почему же одна? Во-первых, старшие будут помогать воспитывать младших. А те работы, которые детям не под силу, могут выполнять женщины из местных. Я уже договорилась. Приходят, помогают. За небольшие совсем деньги. Тут другой-то работы не сыщешь. Так что и им выгодно, и нам облегчение.

Прежде я слышал о подобных подвижниках. А лично встретиться довелось впервые. И мне нестерпимо захотелось узнать – чего ради это все? Вот подвернулась возможность, и теперь можно спросить. Непосредственно, так сказать, поинтересоваться.

– Они были вроде бы как ничейные, – сказал я. – И вы взяли их к себе. А почему не в детский дом? Ведь там уход, питание и налаженная система…

На самом деле я хотел спросить, зачем ей лично все эти проблемы? Не знаю, поняла ли она меня.

– Именно что система, – произнесла Мария. – Ребенок не в системе должен расти, а в семье.