– Раечка, ты у нас сегодня восхитительна, – хозяин прошелся по всей ее фигуре долгим оценивающим взглядом.

Обтягивающая длинная юбка с высоким вырезом, открывающим тугое бедро. Умопомрачительная вызывающе красная блузка. Сквозь нее призывно белело стройное тело, перетянутое черной узкой полоской почти ничего не скрывающего бюстгальтера. Рая готовилась к встрече.

– Я хочу тебе сказать, что наша форма тебя нисколько не портит, но в этом ты неотразима. Я начинаю бояться, что ни в чем не смогу тебе отказать, – мужские глаза буквально пожирали ее, они бесцеремонно забирались под одежду, нагло раздевали.

– Я… я… – женщина не знала, как и с чего ей начать.

– Может, поставить тебе кофе? – оттягивая начало неприятного для нее разговора, мужчина галантно протянул ей руку помощи.

– Нет, не стоит. Я только из-за стола.

Дотронувшись до ее неуверенно опущенных плеч, он спросил:

– Что ж, может, перейдем к существу дела?

– Я хочу, – она мучительно сглотнула тягучую слюну, – чтобы…

– Я понял все, Раечка, – его пальцы неторопливо расстегнули одну пуговичку на прозрачной блузке, вторую…

Вот и сбылось то, о чем давно мечталось. Плод созрел и сам упал в его руки. Долго его помощница не принимала его знаки внимания. Но он-то знал, чем можно железно и быстро добиться ее расположения. Сам дал негласную команду чуток попридержать кандидатуру майора Ищенко. И вот она сама пришла к нему. Мужчина с удовольствием ласкал молодое тугое тело, которое непритворно изгибалось под ним…

Вернулась Рая домой поздней ночью. Муж сидел на кухне и нервно курил одну сигарету за другой, стряхивал пепел в жестяную банку из-под рыбных консервов. На столе наполовину опорожненная бутылка.

– Ну? – его красные воспаленные глаза устремились на жену.

– Сказал, что он все сделает… – шагнув к столу, Рая опорожнила бутылку в большой зеленоватый стакан, подняла, глянула на мужа отчаянными горящими глазами, не отрываясь, жадно влила в себя обжигающую жидкость, закашлялась, с трудом отдышалась.

– Раечка, а…

Перед носом майора вытянулась протестующая кисть:

– Более ты ни про что меня не проси. Я устала и иду спать. Знаешь, Петя, ты сегодня постели себе тута, на кухне. Видеть тебя пока больше не могу. Сгинь от меня, пожалуйста… Пошел вон!

И Ильин свое слово сдержал. Фамилия майора Ищенко попала в окончательные списки, и он через две недели уехал, на полгода оставив жену одну. Впрочем, одна она не осталась. Ильин всегда был рядом, время от времени утешал, охотно разгонял накапливающуюся женскую тоску по крепкому мужскому плечу.

С того дня подполковник всегда шел ей навстречу, охотно отпускал со службы пораньше. Он больше не обременял ее излишней работой, переложил кое-какие ее обязанности на плечи девочек из машбюро…

Понял Малахов, раз уж в штабе появился Ильин, то ему самому тут делать больше нечего, да и не даст того два раза стукнутый об землю, контуженый на голову десантник. Сейчас зам обежит все кабинеты и вернется, усядется за стол и с умным видом начнет рассуждать об…

В две секунды подполковник уяснил, что пора ему уходить, пока тот снова не принялся выяснить причины его отсутствия. Хотя, чего ему бояться? Отсутствовал он законно, по болезни.

Правда, в Одессу он выехал без разрешения. Да и то, как на все это дело посмотреть. Его рапорт со справкой лежал на столе…

– Владимир Владимирович, – Жека нашел Ильина в орг-моб отделе, – я на ВДК, посмотрю, как ВДП проводят…

– Иди-иди, Евгений Павлович, прогуляйся. И легкие свои заодно проветри. А то ты надышал в кабинете, что не продохнуть, – ядовито подметил Ильин, тонко намекая на его похмельное состояние.