– Столовая.

– Что, такая большая?

– Столовая в правом крыле, в левом ― клуб, штаб пионерлагеря там же, и актовый зал. Кино в актовом зале показывают, ну и собрания… Гараж справа за столовой, а слева от неё, отсюда не видно, корпус, где персонал лагеря живёт. Да, ближе столовой, справа, юннатский участок: коза, кролики, перепёлки. За ними юннаты ухаживают.

– Сейчас баня и санраспредилитель? ― предположил он.

– В отряд. Потом душ. В больших лагерях распределители. А баню только собираются строить, фундамент в прошлом году залили, ― объяснил я.

– Если холодно, возят в баню, ― уточнил Кузя.

– Купаться? ― спросил Ефимов.

– Пруд есть. С верхней площадки лестницы его видно. Он то ту сторону дороги, по которой приехали. Редко водят.

Интересная подруга у Пироговой, подумал я. Никогда их вместе не видел. Почему, когда праздник, сразу по девчонкам видно: белые бантики. А нам как, пацанам, нос зелёнкой намазать, чтобы всем понятно было, и у нас праздник, или как? Я улыбнулся и громко хмыкнул в кулак, представив пацанов с зелёными носами.

– Ты что? ― спросила, оглянувшись, Пирогова.

Её подружка тоже оглянулась и улыбнулась мне, как знакомому. У неё приятная улыбка и маленькая, словно кто акварельной кисточкой чуть прикоснулся, светло-коричневая точка над верхней губой.

– Ничего, ― отмахнулся я. ― Под ноги смотрите.

– А кормят хорошо? ― вернул меня на землю Витька Ефимов

– Часто, но помногу, ― поделился Кузя.

– Облопаешься, ― подтвердил я.

– Кружки, библиотека?

– Есть. Слева. За зданиями старших отрядов, с третьего по первый. Видишь барак? В нем библиотека и кружки по интересам.

– В шахматы?

– Если найдёшь с кем, ― влез в разговор Кузнецов.

В пионерлагере чисто и ухожено. Дорожки посыпаны оранжевым крупным песком ― его называют дресва. Бордюры и стволы деревьев побелены известью. Здания отрядов, да и весь пионерский лагерь выглядит празднично и нарядно. По краям главной аллеи, по которой сейчас идём, стенды с наглядной агитацией, на стендах под стеклом свежие газеты: «Комсомольская» и «Пионерская» правда. Сейчас мы проходили мимо общей площадки построений. Громкоговоритель на столбе ― наша связь с внешним миром, гремел песней:

― Смотри, ― повысив голос, сказал я Ефимову, ― вон там, справа, в последнем здании, санчасть, канцелярия и кабинет директора там же. Лучше стороной обходить. Кривая, мимо начальства, всегда короче прямой будет.

― Здесь так: или строем или бегом, если один. Без отряда ― сразу вопросы, ― опять влез в разговор Кузнецов.

Никогда не задумывался над словами этой песни, а тут вдруг оглянулся на Кузнецова и с трудом подавил желание предупредить его, что у него внутри ― кроме глистов, конечно, ещё Ленин живой сидит. Чтоб осторожнее в туалет ходил по большому, как бы «чего» не вышло… Хорошо, сдержался, пословицу вспомнил: «Язык мой ― враг мой». Объяви такое, пришибут и слова песни за алиби не посчитают.

Я отругал себя за мысли, недостойные «советского пионера», и оглянулся на Кузю. Рядом с ним шёл невысокий пацан с длинным носом. За ними ― очень похожие друг на друга мальчишка и девчонка, что сидели через проход в автобусе.

– Кино? ― спросил Витька Ефимов.

– По субботам. Киномеханик приезжает. А крутят в левом крыле здания. Там актовой зал.

***

Здания и планировка старших отрядов, с третьего по первый, однотипные. Первый справа, второй слева от главной аллеи. Мы подошли к зданию нашего отряда. Перед входом в здание широкое крыльцо, огороженное резными перилами. Фойе довольное большое, даже установленный стол для игры в теннис не делает его тесным. Правая дверь ведёт в палату мальчишек, левая ― девчонок. Из фойе напротив входной двери есть вход ещё в три комнаты: пионерскую комнату, кладовую и в комнату вожатых.