– Ага. Только под штанами нет… и я без трусов.

– Ваня, мне не до глупостей, я курить хочу.

– Странно, вахтенный стоит – по мостику не прохаживается… Только блок сразу спрячьте, – прошептал Иван и повернул фуражку козырьком на лоб.

– Не боись, Ваня. Загибай пальцы.

Трюмный пальцы загибал, а Батя обменял «след» на блок сигарет. Упаковку сунул за резинку своих кальсон и прижал поясным ремнём офицерской портупеи, запахнул и застегнул на пуговицы китель. А потянулся стянуть молнию, лейтенант отстранился, покраснел и сделал это поспешно сам.

– «След» в рукаве понесу. Отвлечёте боцмана?

– Ты пальцы-то загибай. Отвлеку. Попрошу проводить в трюм к лоботрясам моим.

– Так они не на камбузе? В трюмных погребах все!

– Ну да. Меня ждут, я их из погребов на камбуз поведу. И кока вашего мне надо прежде разбудить, подготовить: он покормить четверых только ожидает.

– В тех погребах, по углам под парусиной, бананы… спрятаны. На одеколон в Рабате… выменял. – Офицер сорвался было с места к гондоле, но Батя удержал за плечо.

– Постой, Ваня! Не повезло тебе. Пусти козла в огород – одного, а здесь аж сорок изголодавшихся. Извини, Ваня, я не знал про бананы. Запчасти, соляру приказал не трогать.

– Суперкарго узнает, голову мне оторвёт!

– Так уж и оторвёт. Ты на отвальный завтрак сюда не приходи, больным скажись. Тушёнку вынесешь, я тебя ждать буду с кружкой «Фирмы» и котелком пюре – самогонку и закуску нашу отведаешь.

– Я не пью, мне нельзя – я трюмами заведую. А про пюре из островной ягоды-оскомины наслышан, от неё у вас шерсть по телу, зубы и уши такие. Босс и шкипер вас чебурашками называют. Я спросил кто такой этот чебурашка, – так не сказали, слезу смахнули и меня в погреба крыс гонять отослали.

– Тогда киселя из оскомины принесу. Попробуешь. Такого ты, трюмный, не пил.

– Заведовал трюмами, – обречено вздохнул Иван и спохватился: – Мне тушёнку вынести?! Мы же на блок сигарет поменялись.

Председатель ударил себя по лбу.

– Ах да! Извини. С памятью у меня что-то – провалы случаются. Пальцы продолжай загибать, – полез Батя в планшетку. – Вот второй «след». Передашь своему боссу в компенсацию за бананы… Не посмотрел, блок сигарет, каких?

– Мальборо, – ответил Иван, закладывая пальцы в кулак и постреливая глазами, то на рубку гондолы, то по углам пустого амбара.

– Да не дрейфь ты так… Как ты сказал? Мальборо? Ух ты! Ты, вот что, Ваня, послушай моего совета. Вернёшься на «Звезду», «след» сбывать не спеши. Ты молод, вся жизнь впереди, а на пенсии за реликт этот – к тому времени ценность его во сто крат возрастёт – выменяешь себе отдельную комфортабельную блок-ячейку в Кремле «Звезды», с фикусом. В иллюминатор, и Марс, и Землю, и звёзды будешь наблюдать.

– Если подружке одной… и отцу её покажу? Он – земляк, знаток и эксперт по земным реликтам.

– Не советую, Ваня… земляки на «Звезде» все знатоки и эксперты по земным реликтам… есть среди них менялы по натуре, хитрые в натуре. Так что, может случиться, папаша объегорит, и доченька в том поможет. Как пить дать. Так что, им не показывай. Вообще, вы с боссом держите пока всё в секрете, а я вам за блок Мальборо по «следу» давать буду. Соберётся по целой коллекции, вот тогда… Это же сенсация будет. Бомба! У меня ведь «следы» разные: с окурками, с обёртками от «сникерса» и «марса», много со жвачкой и калом. Бомба! Согласен, Ваня?

– Ага.

– Ударим по рукам?

– Ага… Какая у вас рука сильная!

– А ты, Ваня, не пальцы загибай, засучи рукава и грузи. Бицепсы нальются, как у того Шварца станут. Впрочем, ты такого не знаешь. Киноактёр.

– Знаю, картины с его участием не самые любимые, но смотрю.