Меншиков строит мне дурацкую рожу. Он любит наблюдать за людьми, унижающимися и заискивающими перед власть предержащими. У него, Алексашки, тоже неимоверная власть. Но она не от Бога.

– Голову, тебе – Ваше величество сверну, – отвечаю императору спокойным, но уверенным голосом.

– А их светлости? – Петр, усмехаясь, кивает головой в сторону Меншикова.

– И их светлости тоже!

– Ну и правильно, Вальдемар! – Петр Лексеич серьезен. – Люби и береги ее! На то мое тебе императорское благословение!..

Ему верю. Его власть от Бога!

Мы садимся втроем перед раскрытым ноутбуком. Интернет еле ворочается. Но другого нет. Я и такому рад.

– Ну, мин херц, какое у тебя дело на сто рублей?

Петр Великий отворачивает свой взгляд. Он напряженно думает. И Алексашка Меншиков становится серьезным. Он не просто сотрапезник и собутыльник императора. Он его сподвижник и соратник.

– Кто сейчас в России главный? – тихо спрашивает Петр Лексеич. – Дмитрий Анатольевич или Владимир Владимирович? Понимаешь, Вальдемар, меня россияне на том свете уже достали заботами о судьбе нашего Отечества.

Тут я надолго задумываюсь… Я человек в политике темный!

Четверть пятого утра. Небольшой сюрприз – сосед в квартире за стенкой включает электродрель. Жужжание невыносимое.

– Что это? – удивляется Петр Лексеич.

– Валерка, мент, майор с похмелья страдает, – отвечаю без злобы. – Проснулся, плохо ему. Вот он и всех достает. Чтоб не только ему, а всем было плохо.

– Ну, выпил бы, полегчало сразу бы.

– А ночные кабаки в четыре утра закрываются. Да и денег у него на выпивку вечно нет.

Сосед у меня мужик неплохой. Он добрый и ленивый, когда трезвый. Мухи он в трезвом виде не обидит. Хотя, казалось бы, и мент. И я не совсем уверен, что его зовут Валеркой. Вполне возможно он Виталька. Или Славка. Во всяком случае, на все эти три имени он одинаково откликается.

– Может, пойти и в морду ему дать? – нервничает Алексашка Меншиков.

– Нельзя, он же мент. Потом проблем надолго не оберешься. Объясняй потом следователю, что он был с похмелья и не при исполнении служебного долга.

– И долго он, подлец, так будет страдать?! – Петр Лексеич вскакивает с табуретки и начинает возбужденно ходить по комнате. Он то и дело хватается за шпагу. Глаза навыкате и горят злобным огнем.

– Да нет, минут пятнадцать.

– А потом?

– А потом сюда припрется.

– Зачем?

– Ну, а кто же его в такую рань кроме меня похмелит?

– А у тебя есть? – Петр Лексеич сглатывает слюну. – А то мы с Алексашкой тоже того маленько.

– Чего?

– Ну, с бодуна! На том свете перебрали!

Мне смешно. Но не подаю вида. Как – никак у меня в гостях сам Государь – император Петр Великий и его главный сотрапезник, собутыльник, собеседник и соратник – светлейший князь Александр Данилович Меншиков!

– Сейчас принесу, – говорю, подавляя в себе смех. – Водка сгодится?

– Анисовая?

– А хрен ее знает? Из супермаркета.

Приношу на подносе початую бутылку водки, две рюмки, два кусочка хлеба и тарелку с мелко нарезанными солеными огурцами и дольками докторской колбасы. Особых разносолов в доме у меня нет.

– А рюмки – почему две? – спрашивает Петр Лексеич.

– Так я ж не с похмелья. Мне не требуется.

Романов с Меншиковым выпивают, кряхтя дуэтом, закусывают, беря огурцы и колбасу руками.

Дрель за стеной замолкает. Зато меньше, чем через пять минут раздается звонок в дверь. Открываю. На пороге Валерка – мент. Или Виталька. Или он вовсе Славка. Хрен его разберешь. Он по пояс голый, в тренировочных штанах с пузырящимися коленками и в домашних тапочках на босу ногу.

– Выпить есть? – спрашивает Валерка, нервно сглатывая слюну.