Валерий Иванович стоял у двери в дубленке и шапке и был крайне раздражен. За дверью мяукал котенок.

– Где тебя черти носят? – рявкнул завлаб. – Ты последним вчера из лаборатории уходил? Доставай ключ!

– А у меня нет ключа. Я его на вахту сдал.

– Нет там ключа! Вы – молодежь – совсем уже офонарели! Ни порядка! Ни дисциплины! Где ключ?!

– Не знаю.

– А кто знает?!

Котенок, рыжий шкодник отчаянно мяукал за дверью.

– Где ключ?! – завлаб пришел в ярость.

– Не знаю.

– Спускайся в подвал к Егорычу, плотнику, возьми у него топор и ломай к чертовой матери дверь!

Я поперся в подвал. Минут десять разыскивал Егорыча. Потом еще минут десять уговаривал его дать мне топор. Даже сулил мензурку со спиртом, хотя Егорыч и был не пьющим… Наконец – то я уговорил плотника, человека для меня запредельно старого, участника Великой Отечественной войны…

Поднялся на этаж, многие сотрудники уже приехали на работу и с удивлением косились на топор. Валерий Иванович был еще зол, хотя все знали, что он весьма отходчив.

– Что так долго ходил?

– Егорыч топор не хотел давать.

Котенок жалостливо запищал.

– Ломай дверь! – рявкнул Валерий Иванович.

Я занес над дверью топор. Но как ее ломать?

И тут в конце коридора, расшаркивая больными ногами, переваливаясь с боку на бок, появилась Кузьминична, уборщица. Завидев меня с топором, она заголосила:

– Ба – а – тюш – ки! Погодь! Погодь, сынок!

Кузьминична подбежала, лицо у нее было красным от натуги. Из кармана синего рабочего халата она достала ключ от нашей лаборатории.

– Это я виновата! – созналась Кузьминична. – Я пришла пораньше, мне внука в детский сад отводить. Я такая затурканная! Такая затурканная! Полы помыла, а ключ на вахту сдать забыла. Пришла домой, а ключ в кармане. Вот бежала, как паровоз!

Валерий Иванович взял у нее ключ, открыл дверь, вошел в лаборатории. Я последовал за ним. Завлаб взял на руки котенка, принялся его гладить и сразу подобрел. Я разделся, положил топор на свой письменный стол и удалился в курилку. Минут через пятнадцать вернулся в лабораторию. Валерия Ивановича уже не было, он отправился в библиотеку. Но явились две лаборантки, Галя и Оля. Обе они стояли возле моего письменного стола и с ужасом рассматривали топор.

– Что это? – испуганно спросила Галя.

– Топор.

– А зачем он здесь?

Мне захотелось пошутить, и я ответил:

– Да вот, понимаешь, лезвия бритвенные в магазинах пропали.

– И что?

– А ничего страшного. Вот топором побрился. Это, конечно, не французское бритье, но все же…

Глаза у Гали и Оли, как говориться, вылезли на лоб…

Я взял со стола топор и понес его обратно в подвал Егорычу. Вернулся, Галя с Олей за микробиологическим боксом пили чай. Они не видели меня, но я их хорошо слышал. Галя сказала Оле:

– Скоро 23 февраля, мужской праздник.

– Ну, да, согласилась Оля.

– Надо бы Владимиру какой – нибудь бритвенный набор подарить!

– Зачем?

– Ну, как же! Интеллигентный человек и топором бреется!

Потом эта хохма долго в виде байки ходила по институту…

– В общем, так, – Ленка заглянула в листочек, – в этом доме нам нужно отработать заказ. – Второй подъезд, тридцать вторая квартира.

Ленка – моя напарница. Вернее, я ее напарник. Мы с ней подрабатываем на различных увеселительных мероприятиях. Ну, там всякие дни рождения, юбилеи фирм, корпоративные посиделки, свадьбы… А в декабре, естественно, главный праздник – Новый год. Я – дед Мороз, она – Снегурочка. Костюмы берем напрокат, остальное – дело техники, как учили нас в театральном институте.

– Ну, ты двигаешь валенками что ли? – буркнула Ленка. – У нас сегодня после тридцать второй еще два заказа. И оба на другом конце города!