В школе разница наших способностей стала очевидной. Сидели мы, конечно, за одной партой или друг за другом. Но учились по-разному. У Кати сложилось с историей, литературой, географией. А мне поначалу было непросто. Думаю, что я была все-таки психологически не готова к школе, ведь пошла в первый класс, по сути, в шесть лет. Схватывала на лету, но не получалось жить по расписанию, соблюдать все правила. Да и первая учительница была очень требовательной. Но все же мне необыкновенно повезло! Позже мои способности к математике заметил выдающийся преподаватель по этому предмету. Из тех людей, которые идут в профессию именно из любви к детям и педагогике, человек по натуре неравнодушный, увлеченный своим предметом. Она не только заметила мои способности, но и помогала их развивать, поощряла мое участие в математических олимпиадах.

Я вообще была «светлая головушка». Мне можно было не зубрить, я быстро все схватывала. Быстро находила ответы. Мне было важно сделать любые задания быстрее всех и лучше всех. Набрать больше всех баллов на любой олимпиаде и на любом экзамене. В олимпиадах я неизменно побеждала, да и по всем точным наукам, по физике и химии была круглой отличницей. Не заучивала формулы, а понимала их и они мне нравились. Остальные учителя тоже стали иначе относиться и со временем у меня иных оценок кроме пятерок просто не было. С таким характером и не могло быть иначе. Всегда было важно добиться своего, не менять намеченную цель. Кажется, что эта черта должна только помогать справляться с жизненными трудностями. Но сейчас, став старше, понимаю, что у этой медали две стороны.

С детства решения я принимала не только быстро, но и навсегда. Катя говорит обо мне: «Вся в отца! Если решила что-то, то не переубедить никак, пока сама не передумает». Очень упертая, свою правду буду как бульдозер продавливать.

Родители часто напоминают, что вот буквально с места не сдвинуть, пока не добьюсь своего. Бывает, обниму дерево или столб по дороге в сад и стою. Мама меня уговаривает, что нужно идти, что опоздаем. Стою упрямо, пока не услышу положительный ответ. При этом речь ведь не шла о каком-то капризе. Не выпрашивала игрушки или развлечения. Нет, цель была другая – добиться своей детской справедливости, признания моего мнения. И если сестра создает художественные миры внутри себя, то я тоже создавала свой мир, и ни с кем им не делилась. Могла, например, развить целую историю из нескольких взглядов, неосторожных слов и всерьез обидеться. Но переживания скрывала внутри. Всплывали в памяти и слова бабушки о том, что «девочка должна быть скромной». Бабушку хотелось слушать. Разрывали противоречия и амбиции. Амбициозность и перфекционизм, желание быть до мелочей лучшей во всем, рвались наружу. Так было и с занятиями музыкой.

Когда я перешла в четвертый класс, то впервые увидела, как на концерте играют на рояле. Фортепианная классика поразила меня до глубины души. Я тут же представила себя за инструментом и решила, что тоже должна научиться. Папа был в командировке, а мама хоть и колебалась, но в итоге сдалась. Меня записали в музыкальную школу. Вернувшись, папа сильно удивился, ведь в семье музыкантов не было. Но мама ему напомнила, что как раз по ее линии есть родственники, которые прекрасно поют. Но главным аргументом стало, что музыка гармонично развивает и другие способности. Кстати, тогда я этого не знала, но ведь у музыки очень много общего с математикой. А ученики музыкальных школ гораздо лучше справляются с математическими или языковыми экзаменами. В общем, я добилась своего. Но помните об обратной стороне? Так и вышло. В какой-то момент навалилось все сразу и всерьез – музыка, школьные предметы, сложный подростковый возраст. И я поняла, что фортепиано – это не мое. Но тут уже родители проявили твердость, нельзя бросать начатое дело. А у меня организм отреагировал на внутренний протест. И в результате начали буквально отказывать руки, пальцы не хотели играть, тело сопротивлялось.