– Мама, дорогая! -сказал с холодком Рыжий, когда они вышли из подъезда и остановились на минутку оценивая окружающую обстановку.

Cвинцовые тучи, обречённые быть частью, леденящей кровь, атмосферы города, не смотря на утренний час, полумраком окутали заросшие улицы, немые и безжизненные дома, каждый кустик и кочку, разломанные лавки и фонарные столбы, успев оплакать горестными слезами дождя, свою участь и, оставив в выбоинах раздолбанного асфальта, канавах и встречающихся рвах, жидкую, маслянистую муть, исторгнутую из своей сути, переливающуюся на поверхности луж, не живыми, химическими цветами расплывшегося бензина. Вдалеке, по детской площадке, плыло полупрозрачное, бледно-зеленоватое марево, то прижимаясь ближе к земле, то приподнимаясь выше и медленно завихряясь, на подобии морских волн:

– Взгляни, -Рыжий протянул бинокль Ладу. Марево оставляло на лице земли дымящиеся шрамы химического ожога.

– «Смерть улыбается нам всем, нам остаётся улыбнутся ей в ответ»17, – подбадривая себя самого, произнёс не громко обречённым тоном Рыжий, продолжив свои замечания уже более ободрённым голосом:

– Вот попади под такой дождик и можно о растратах на парикмахера больше не беспокоится, а после того пластического хирурга, -Рыжий кивнул в сторону марева, -Главная роль Фредди 18в Коламбия Пикчерз обеспечена.

Где-то поодаль, слышался лай стаи слепых псов,19 где-то шипела электра20, а в той стороне, где находилась ЧАЭС, всё было затянуто туманом, через который, еле заметно, временами проблёскивали синим тонкие нити разветвлённых молний. Не далеко от подъезда лежало растерзанное и сгнившее тело какого-то бедолаги, по видимому отстреливавшегося от мутировавших исчадий изуродованной природы. По периметру вокруг него валялись тушки двух псевдособак,21 снорка с раздробленной башкой 22и несколько зомби. 23Они переглянулись, молча читая у друг друга в глазах одну и ту же мысль – мысль обречённости.

– Пусть нас запомнят как мужчин!, – сказал твёрдо Лад, поправляя висевший за плечами Винторез, и, держа в одной руке детектор аномалий «Сварог», осторожно стал продвигаться вперёд вдоль стенки многоэтажного дома. Рыжий двигался следом на расстоянии 6 -7 метров, прикрывая тылы, держа на взводе пулемёт РП-74 и периодически делая развороты на 180 градусов.

Через минут 70 они были на месте без осложнений, тщательно запоминая обратную дорогу и оставляя визуальные метки возле аномалий в виде веточек, с привязанным к ним ленточкам из ветоши -на всякий случай. Старое и классическое средство разведки, в виде бросания гаек и болтов, тоже было уместно. Они не ленились и не торопились, любая мелочь или неучтённая деталь могли стоить жизни. Радиационный фон был более или менее допустимым, но иногда cчётчик Гейгера резко начинал так сильно трещать и пищать, что закладывало уши, и приходилось искать обходной путь. С мутантами, на протяжении первого акта вылазки, благодаря феромонам, проблем не возникло, но сама по себе не торопливая прогулка по зомбилэнду извилистыми тропами мимо местной флоры и фауны, заставляла организм вырабатывать такое огромное количество адреналина, что потрухивало все поджилки. Город был усеян множеством уже сгнивших и ещё разлагающихся трупов людей и тушек живности: разорванных надвое или на части, с вывернутыми наружу внутренностями, разломанным черепом и размазанными и разбрызганными мозгами, с элементами открытого скелета и содранной кожи, с торчащими костям сломанных рук или ног. Смердящая вонь тления периодически била в нос, вызывая приступы рвоты, и приходилось одевать респираторы. Они увидели другое лицо Мёртвого города, не в смысле оставленного людьми, а являющего лики смерти. Любители острых ощущений и экстрима навсегда оставили бы к ним тягу побывав сейчас здесь – морг под открытым небом, кунсткамера