Он с детства умел распознавать, когда люди лгали ему.

– Вы сели рядом со мной, – сказал он.

Она кивнула:

– Да.

– И вы заговорили со мной.

Уголки ее губ дрогнули.

– Верно.

– И после сегодняшнего вечера вы больше никогда не увидите меня.

– И это верно.

– Так что не стоит трудиться и скармливать мне всякое дерьмо. Либо говорите правду, либо скажите, что не хотите связываться со мной. Только не лгите.

Она уставилась на него, слегка приоткрыв рот. И удивлена была не одна она. Он жил и работал в одиночестве, потому что не любил людей. Терпеть не мог разговаривать с ними. Он разрабатывал программное обеспечение, и его работа была вызовом для него, но это были лишь цифры, лишь чистая наука.

Никаких эмоций. Никакой истории отношений. Люди создавали одни лишь проблемы.

И это совсем не объясняло, почему он заговорил с этой женщиной.

И тут снова появились эти ямочки. Ее губы сложились в улыбку, от которой у него сжалось сердце, а член затвердел еще сильнее.

– Вы правы. Есть что-то в том, чтобы жить здесь и сейчас, правда? То, что это только временно, добавляет всему особую остроту. – Она протянула ему руку: – Мика.

После секундного колебания он взял протянутую руку в свою.

– Ахилл.

– Ахилл, – повторила она, и он стиснул зубы, когда она издала тихий звук, словно пробуя его имя на вкус и находя его удовлетворительным. – Мне нравится это имя. Итак, Ахилл, – она взяла свою бутылку и отсалютовала ею, – за незнакомцев, повстречавшихся в ночи.

Он поднял свою кружку и чокнулся с ней. И его взгляд упал на ее изящную шейку, а потом опустился ниже, на хрупкие плечи и прекраснейшие груди, которые не смогли бы уместиться в его ладонях. Ее жакет был расстегнут, обнажая округлый животик, который он нашел чертовски сексуальным. Женщина, которая заказала такую еду, которая не морила себя голодом…

Он перевел взгляд на ее лицо и прищурился, заново изучая ее. Ее одежда, туфли на красной подошве, которые узнал даже такой идиот по части моды, как он, ее безукоризненный макияж и гладкая, ухоженная кожа цвета миндаля – все это кричало о богатстве.

Но еда, которую она заказала, ее круглый животик, роскошные формы, идущие вразрез с существующей модой, и даже выбор напитка и бара… Все указывало на женщину, которая любила побаловать себя. Женщину, которая умела сдерживать себя, но в то же время понимала, что дать себе волю не всегда означает утратить контроль.

И каково это было бы, если бы она утратила контроль из-за него?

– За незнакомцев и за одну ночь.

Они сделали по глотку, и он не мог прогнать мысль, что его слова были пророческими.

Хорошо, что он не верил во все это дерьмо.

– Итак, вы за Дина или за Сэма?[1]

Ахилл поднес кружку к губам, и по какой-то причине Мика изучающе посмотрела на его пальцы. Она всегда считала главным в мужчине плечи и руки. И, видит бог, Ахилл и этим не был обделен. Его черная теплая рубашка подчеркивала ширину его плеч.

Но его пальцы…

Она никогда еще не была так заворожена пропорциями, длиной и элегантностью мужских пальцев. До сегодняшней ночи.

– За Дина. – Его ответ оторвал ее от созерцания его аккуратно постриженных ногтей. – Он прирожденный лидер и абсолютно бескорыстен. Дайте угадаю. – Он приподнял темную густую бровь. – Вы за Сэма.

Она фыркнула:

– Ну и что? Он жизнерадостный, и на его долю выпало немало испытаний. И он научился держать себя в руках, научился прощать себя. К тому же он способен на самопожертвование.

– Вам просто нравится его брюшной пресс.

– Это просто дар Бога!

Он улыбнулся ей, и у нее замерло сердце. Но это нелепо, учитывая, что они только что повстречались, и после того, как они покинут бар, она больше никогда его не увидит. И все же…