– Странно, – буркнул Вась-Вась, конструировавший в сознании совершенно иные жизненные перспективы отпрыска. – И что тебя привлекает в этой профессии?

– Ну, буду статьи писать, блоги заведу, правду буду людям рассказывать,– неуверенно ответил Колька.

– Много ты знаешь этой правды, – вздохнул Вась-Вась.

– Ты в моём возрасте тоже не так уж много знал.

– Много ты знаешь обо мне в твоём возрасте. Ладно, будь по-твоему. В конце концов, учиться будет несложно, а диплом какой-никакой, а с государственной печатью. А там посмотрим, куда тебя двинуть, – хлопнул по коленям Василий Васильевич, что означало, что вопрос закрыт окончательно и обсуждению или осуждению не подлежит.

Впрочем, будучи человеком жадным и экономным, Вась-Вась решил для себя, что учить сына будет лучше за бюджетные средства, а не за свои кровные, пусть нередко и хитро высосанные из казны. Поэтому и нанял несколько репетиторов, чтобы подготовили сына к госэкзаменам как следует. Вера Сергеевна Минина, учившая в своё время Василия Васильевича, была в этом списке первой. Всё-таки известный учитель русского языка, да ещё и ярая его защитница.

Из школы Вера Сергеевна уволилась и ушла на пенсию по выслуге лет, потому что не срослись у неё отношения с новым директором как раз из-за языка. Было это в самом конце девяностых, когда бурная волна украинизации покатилась по всем городам и весям. Прибывший из Тернополя по чьей-то протекции молодой директор Степан Ярославович Кулик сразу заявил, что русских классов в школе больше не будет.

– С первого сентября набираем три первых украинских класса. Выпускные классы доучиваем на русском языке, остальные, нравится вам это или нет, переводим на украинский язык обучения, – расстреливая присутствующих острым взглядом, заявил Кулик на первом проводимом им педсовете.

– Подождите, – запротестовала учительница физики Антонина Петровна, – но у нас даже учебников соответствующих нет.

– Если проблема только в учебниках, то я за лето её решу, – перебил Кулик.

– Не только в этом, – громко взяла слово Вера Сергеевна, пользовавшаяся непререкаемым авторитетом у коллег, многие даже видели её в должности директора, но областное начальство переиграло по-своему. – По закону об образовании не школа, не управление и не министерство определяют язык обучения детей, а исключительно родители. А мы, как учебное заведение, обязаны без давления и пропаганды собрать заявления родителей, учитывая их языковые предпочтения. А они у нас почти на сто процентов русскоязычные. И конституцию у нас в государстве пока ещё никто не отменял.

– Мы, як учебное заведение, должны подчиняться приказам та рекомендациям руководства о переводе школы на украинську мову обучения, а не кивать на конституцию, – едко выпалил директор, сознательно или нет, но с явным западноукраинским говором.

– Хорошо, покажите коллегам в письменном виде такой приказ или подобную рекомендацию. Насколько мне известно, Степан Ярославович, ничего подобного не издавало ни министерство образования, ни облуправление. Местные тут тоже вряд ли будут заниматься самодеятельностью, потому как понимают, что зарплату им платит не руководство, а налогоплательщик, который трудится в шахтах, на заводах и фабриках, который нам приводит на обучение своих детей, и имеет право учить их на родном языке.

– Вот так даже? Значит, государство вам не указ, вами шахтёры та работяги руководят? Знаете, Вера Сергеевна, з такими подходами к работе и з таким неуважением к государству мы з вами далеко не уедем.

– Государство прежде всего – это мы. Я не знаю, где сидит это ваше государство, на какой Украине. И с какого времени у нас люди перестали пользоваться уважением государства?