И точку в разговоре поставил всё же я, заметив едко:

– А достаточно ли сами люди умны, чтобы судить об уме животных?

Но собеседники услышали только мой петушиный скрипучий вскрик. А я пошагал прочь от стола, задумавшись над тем, а как бы преобразился мир, обзаведись животные человеческим складом ума? И пришёл к выводу, что они начали бы с приручения рода людского. А затем по человеческим понятиям установили бы границы, разделяющие мир на Запад и Восток, укрепили бы неограниченную власть хищников над травоядными. При этом цари природы захватили бы львиную долю земных богатств, издали бы драконовские законы, приняли бы хамелеоновскую Конституцию, учредили бы зверские государственные институты оболванивания, принуждения, устрашения и усмирения. А также создали бы оружие нечеловеческой разрушительной силы. С его помощью западные животные нагоняли бы страх на восточных, ещё не обладающих, на их взгляд, развитым интеллектом и ведущих собачий образ жизни, а те, в свою очередь, вселяли бы ужас в западных угрозой упредительного удара…

Сегодня, как только испарилась утренняя роса, Константиновна впервые выпустила на выгул наседку Рябу с трёхнедельным от роду выводком. Месяц назад она ещё по-девичьи беззаботно сновала по двору и по меньшей мере один раз в день с готовностью отзывалась на галантные знаки внимания с моей стороны. Это именно ей, одной из лучших цыпочек в моём гареме, Шурка посвятил экспромт:

Я по этому поводу напомнил Шурке, что именно Ряба попала в человеческую книгу рекордов Гиннесса, когда, убегая от меня (у неё, видишь ли, не было настроения заниматься сексом третий раз кряду), она совершила полёт длительностью тринадцать секунд. Но Шурка мои монологи слушает, но не слышит.

Некто дедушка Крылов – а чей дедушка, мне неизвестно, во всяком случае, у Чепегиных такого родственника на подворье я не примечал ни правым, ни левым оком – написал: «Орлам случается и ниже кур спускаться; но курам никогда до облак не подняться». Но вот человек, размышляю я, рождён, чтобы ходить по земле, но спускается под землю, поднимается высоко в небо, погружается в морскую бездну, а стал ли он ближе матери-природе, чем орёл, петух, крот, дельфин и иные Божьи создания? В какую стихию ни вторгся бы человек, везде настигают его грозные предостережения от насилия над окружающей средой: самолёты падают, шахты обрушаются, подводные лодки горят и тонут (ох, храни Костю и всех моряков их морской Николай Чудотворец!).

Наблюдая, как мои наседки царапают своими слабыми лапами землю в поисках корма, я явственно вижу другую картину. Сотни миллионов землеройных машин, траншеекопателей и бульдозеров, скреперов и экскаваторов, автогрейдеров и проходческих комбайнов, тонеллепроходческих комплексов и буровых установок, плугов и культиваторов и иных машин перекапывают, перепахивают, перерывают и перерыхляют верхний плодородный слой Земли, лишая его живительных соков. Человек всё глубже зарывается в Планету, оставляет в её недрах гигантские пустоты после извлечения миллионов и миллиардов тонн полезных ископаемых, в результате строительства подземных путей сообщения, тоннелей, бомбоубежищ и иного. Он уже близок к тому, чтобы пробить толщу земной коры. Он рвётся к мантии Земли, к её ядру, в котором, наивно думает Homo sapiens, как в шоколадном яйце спрятан сладкий сюрприз. И уже не может остановиться в своём самоубийственном хозяйничанье на Земном шаре.