– Ну ты авантюрист, батенька? Такого мы от тебя не ожидали! Может ты приоткроешь нам свои карты, а то как то не укладывается в голове то, что ты задумал, и причём тут мы?

Именно этого я и ожидал от них, а конкретно, обвинения меня в авантюризме. И тут наши мысли срастались. Я прекрасно понимал, что моя идея находилась за гранью разумного, но я прекрасно знал, что миром правят авантюры, а если точнее, люди, являющиеся носителями этих самых идей. Мне приходилось встречаться с таким персонажами на первых этапах перестройки. Это были исключительно иностранцы, при чём богатые и обладающие, совершенно не стандартными решениями. В эпоху СССР, для того чтобы протолкнуть какую то идею от её зарождения до превращения в реальный продукт, необходимо было написать сотни докладных записок и пройти десятки бюрократических кабинетов. А эти заграничные варяги имели совершенно отличный от нас образ мышления. Почти все их действия были направлены на получение наискорейшего результата, как технического, так и коммерческого. Я учился у них созидать, и практически всегда проводил параллель для их сравнения с нашими советскими управленцами, всех в одинаковых серых костюмах, которые любили употреблять любимое ими слово, – «нет», или в лучшем случае, – «приходите завтра». Именно, только работая с ним, я научился принимать быстрые и правильные решения, предполагающие только прогресс в развитии любой идеи. А самое главное, я научился от них, как правильно считать деньги, так как они все, без исключения, были предельно жадными, и никогда личной выгоды не упускали и никогда не делились ей со своим окружением. Платили только то, что положено за твой труд, но не копейкой больше.

– Мне кажется, что я начал улавливать смысл твоего плана. Тебе нужна буровая установка – неведимка, и у тебя есть какая то геологическая карта, которую тебе удалось перекупить у продажных геологов, и тебе там нужно пробурить скважину, чтобы проверить предположения о нефтегазаносности данной структуры? – Опять начал меня терзать Николай.

– Со всем не так как ты думаешь, но близко. Не видимую буровую установку мы никогда не создадим, а вот вполне реальную и малогобаритную, которую можно было бы спрятать во внутрь не привлекающего внимание, небольшого строения, типа сарая для сельскохозяйственных животных, ну допустим овец, вполне реально создать. Теперь учтите, я никогда, ни кому не платил за геологические карты, ни каким геологам, и стараюсь с ними уже давно не иметь никаких отношений. То, что многие из них продажны, я с этим соглушусь. Но в моём случае информация не из их кругов. Вы же знаете, то что знает один геолог, об этом знают все. В моём случае, нет никаких карт, никаких отчётов или просто служебных записей, всё было зачищено уже очень давно, а я об этом узнал совсем не давно. Доверяю ли я этой информации полностью? Это очень сложный вопрос. Человек, который поведал мне эту историю, был по жизни негодяем и предателем. Но перед смертью ему нужно было излить свою душу, и именно только мне, и больше ни кому. Он искал прощения за все свои прегрешения. А в таком порыве, который он испытывал в ту минуту, даже последнии мерзавцы врать не будут. Поэтому я Вам отвечу так, я больше ему верю, чем не верю. Но всё что он мне рассказал, необходимо перепроверить, даже если не будет у нас этого куба. В конце концов, я буду искать способ как обойтись и без него. Для меня, подтверждение его рассказа, является самой первичной и основной задачей.

– И что у тебя есть основание считать, что там есть нефть? – Вновь продолжил Николай.