Я уже не помню как на столе появилась вторая партия бутылок с пивом, то ли её я сам принёс, погрузившись в раздумья, то ли это не заметно для всех нас сделала моя вторая половина, она у меня очень гостепреимна и делает всё приятное просто не заметно. Все опять стали нахваливать, что это крайне своевременное решение и намекать на то, чо не плохо было бы кому то по кругу, следующему из нас, рассказать о своих послеинститутских годах.

Слово взял Николай. Он как и я был из Лениногорска, из семьи известнейшего буровика города. К тому моменту его родителей, так же как и моих, уже не было в живых. У него был брат близнец, тоже Александр, как и я, но он не учился с нами одновременно, а заканчивал институт позднее и тоже был буровиком. Судьба этой семьи была для меня не безразлична и я получал периодически из разных источников информацию о их житье бытье. Всё говорило о том, что братья катятся вниз по наклонной плоскости, бросая не желательную тень на славу своего отца. Их ошибкой было то, что они пошли работать на предприятие, которым руководил их отец, который был наиближайшим другом нашего бывшего министра Шашина В. Д. Переодически появляясь в Лениногорске, я так ни разу не смог с ними увидеться, то они были на вахтах, а то в загулах. К сожалению, пьющий нефтянник – это не редкость, иногда это даже настоящая после вахтовая коллективная болезнь. На буровой существует наистрожайший сто процентный сухой закон, первый случай и ты немедленно уволен, бурение – это работа в коллективе, там крайне высока степень случайного травматизма, и буровики научены линым горьким опытом на этот счёт. Буровая и алкоголь, просто два не совместимых понятия. Но он был, и моим, и нашим общим другом, и я не мог не позвать его на эту встречу. Не будь здесь, за этим столом, хоть одного из нас, смысл встречи этой был бы просто утерян. Мы всегда были неразлучны и очень дружны.

– Ну что друзья, мы хозяину этой дачи, наверное должны все сказать спасибо. Если бы не он, мы бы никогда так и не увиделись. – Начал он издалека, смотря лукаво мне в глаза.

Я набрался терпения, сидел и молча смотрел на него. Я знал, если я начну его перебивать, и как то реагировать на его реплики, то его может понести совершенно не в ту сторону и он просто собьётся с мысли. Молчали и все другие.

– Саня, а ты знаешь, мы же учились с твоей женой на одном факультете, но в разных группах. Я её знал с первого курса, а женился вот ты на ней. Тебе друг крупно повезло, что ты выбрал её.

Я не понимал, к чему он клонит. Я больше всего боялся, чтобы он не произнёс какую-нибудь глупость, иначе бы вся наша встреча была бы моментально испорчена. Но похоже он сам во время одумался и стал переводить свою речь в более благоприятную плоскость.

– А ты знаешь, что она у тебя тоже из Лениногорска? – Вдруг спросил он меня, и увидев мой кивок, добавил видимо исключительно для того что бы знали все. – Он один только из нас женился на своей землячке.

– Николай, ну давай наконец, расскажи нам сколько ты там, в своей Татарии, скважин набурил за 37 лет? – Попытался взбодрить его Алик.

– Да я никогда и не считал и не думал об этом. Ничего особенного, рутинная работа. Вира-майна, вот и всё бурение. Буровики нынче полностью потеряли авторитет. Сидим по пол года без дела, потом дадут пару горизонтальных скважин или боковых стволов пробурить и опять перекур. Вот думаю как доработать до пенсии, всё мне братцы надоело. Знал бы, что так всё закончится, никогда бы не пошёл к нефтянникам. Да у нас сейчас пол города здоровых мужиков без дела сидят. Кто то летает вахтой в Западную Сибирь, а у нас в регионе почти всё бурение практически свернули. А куда ехать, где то, что то, начинать с нуля, для этого надо быть молодым, подвижным, а я всё, выработался.