– Ну, наконец-то! Я думал, ты не спросишь, – воскликнул Макс.

М-да. Такой реакции я никак не ожидала.

– Да, я эльф, – ответил он

– Уши жить не мешают?

– Не-а. Тот факт, что я эльф, не может мне запретить жить и работать, как примитивный человек. Хотя, ты – ведьма, так что к тебе это не относится, – он подмигнул. – Остроту ушей, обычно, мы скидываем на человеческий родительский ген.

Как так?! Он спокойно отнёсся к моей магии. Но все равно «примитивный» звучит, как оскорбление. Меня это слегка задело, но из вежливости пришлось промолчать. И вновь наступило томительное молчание, нарушаемое лишь шуршанием листьев под ногами, прилипшими к мокрой земле. Нас окружали высокие деревья, с которых капала дождевая вода, и всё вокруг казалось по волшебному таинственным. Но дождем вовсе не пахло – его перебивал запах Макса, да так, что создавалось ощущение, будто я нахожусь на центральном рынке, где торгуют свежими фруктами.

Время от времени, эльф поглядывал на меня. В конце концов, мы вышли в небольшой сквер. Это стало понятно, когда появились первые лавочки и фонари.

– Присядем? – вдруг предложил он, я лишь кивнула, незаметно для его глаз высушив скамейку. – Ну, давай, задавай интересующие тебя вопросы.

– Откуда эльфы взялись? – первое, что пришло в голову.

– Мы народец странный и очень древний.

– Как вампиры? – уточнила я.

– Почти. Только вампиры бессмертные и их невозможно убить. Мы тоже бессмертные, но нас можно убить, как обычного человека. У нас также, как и у людей, есть детство, зрелость, старость, но они растягиваются на столетия. Годам к шестистам появляются первые седые волосы и намеки на морщинки, а уже примерно в девятом столетии мы становимся полноценными стариками. Да, кто-то говорит, что стать не убиваемым эльфом возможно, но у нас такой только вожак. Хотя, может вовсе он и не бессмертный. Может, его также, как и Ленина замораживали. Ты же знаешь кто такой Ленин?

– Я бывала в России. Там его памятники чуть ли не на каждом углу стоят. Конечно, я знаю, кто он такой, – ответила я, а Макс продолжил:

– Наша родина – Норвегия, ну и ещё небольшая территория Польши и Германии. Подробности о нашем местоположении не могу рассказать. Это что-то вроде государственной тайны. Возможно потом, через десять лет, расскажу об этом.

– Чем эльфы питаются?

– Тем же, что и люди. Обычная пища. Но я обожаю сладенькое и ничуть не меньше люблю мясо. Особенно стейки. Не бойся, тебя я не съем, – усмехнулся он. – По крайней мере, сегодня.

Я покраснела, съёжившись от бабочек в животе.

– Расскажи о своей семье, – вдруг попросил Макс и взглянул на небо, что всячески пыталось укрыться дождевыми тучами.

– Моего отца зовут Георг, а маму Маркиза. Я росла и выросла в Хоуп-Отм. Но четыре года назад переехала в Дублин в попытке сблизиться со своими тетками и поступить в педагогический колледж. Увы, местные выбросы города и моё слабое сердце вынудили меня вернуться домой. Что касается родителей, отец мечтал поступить на повара, и он смог воплотить свою мечту в жизнь. Записался на курсы кулинарии, которые закончил через три месяца, год назад открыл собственную пекарню. Мама – ветеринар, работает преподавателем по ветеринарии в местном университете, хоть никогда и не занималась педагогикой.

– У тебя проблемы с сердцем? – удивился юноша и, кажется, это было искренне.

– Да. Так уж получилось. У меня обнаружили дилатационную кардиомиопатию. Это сердечная недостаточность, которая развивается слишком быстро, хоть и не должна. Поэтому, как только у меня случился приступ в конце третьего курса, меня тут же госпитализировали обратно в Хоуп-Отм. Моим единственным выходом было поступление в местный педагогический колледж на 4 курс, но творческие способности и любовь к выпечке взяли надо мной вверх. Появилась пекарня отца и стала моим единственным местом, откуда меня не исключат и не причинят боли. Весь интерьер, музыка и так далее – моих рук дело.