– Это? Это Фиш.

– Рыба?! У вас сегодня рыбный день?

– У нас всегда рыбный день, – ответила девушка, и добавила: – Вы знаете почему?

– Нет.

– Мы очень любим рыбу Фиш.

– С большой буквы? Она ваш бог, что ли?

– Хочешь ли и ты быть нашим богом? – спросил Карл.

– Нет, если не хочешь – это не обязательно, – добавила леди.

– Тогда кем я буду, воином?

– Нет, отрежем тебе яйца и будешь жарить Фиш в газете.

– Вы умеете читать?

– Не отвлекайся от темы, просто скажи, что ты выбрал.

– Еще не решил.

– Думай быстрее, у тебя только пять минут, – сказал Кар.

– Почему без Л? – И вот как раз простой ответ:

– Не хочется ее произносить, и знаете почему?

– Почему?

– У вас нет номера.

– Да?

– Да, любой человек претендующий на исключительную роль должен быть сосчитан, – сказал Алекс. – Вы до скольки умеете считать?

– Я?

– Не думаю, что вы умеете дальше трех, а вот он я имею в виду, может хотя до десяти?

– Могу даже до двенадцати.

– А дальше?

– Дальше? Признаюсь вам, как человеку, который никогда никому ничего не расскажет: – Боюсь, дальше идет число тринадцать, а это число смерти.

– Можно тогда я дам вам имя? – спросил Ал.

– Да, но с одним условием, – ответила за друга леди Або.

– Какое это условие? Я не вернусь назад.

– Нет, условие, которое уже высказал вам Карл:

– Ты никогда не будешь у нас на…

– На болотах? – опередил ее Алекс.

– Не на болотах, милый друг, не на болотах, а там, где поется в песне:

– В ледяном его просторе много бед сохранен-но-о.

– Не знаю, что бы это могло быть.

– Это море, – ответил Карл, – ты всё равно не знаешь, что это такое.

– Не знаю, – признался Алекс.

– Так вот тебе обещание – условие: ты никогда его и не увидишь!

– Хорошо, – сказал Алекс, – я согласен, и дам тебе имя бесплатно.

– И это?

– И это – Карл Двенадцатый.

– Карл Двенадцатый, – повторила девушка.

– Карл Х11, – подумал парень, и согласился отпустить лазутчика, и более того:

– Получишь в придачу к своему уму еще две большие рыбы.

– И кстати, – добавила Або, – если ты не забыл, зови меня:

– Анна Монс.

Далее, он возвращается, и была ли это подстава Петра?

– Ты где, собственно, был? – спросил Петр, проснувшись в одиноко стоящей бане у реки.

– Честно?

– Можешь соврать, если сможешь.

– Рыбу ловил большую.

– Очень большую?

– Да.

– На что похожа? На сома, налима, тайменя? – Петр приподнялся на локте.

– Честно?

– По-другому ты всё равно мне ответить не сможешь, – Петр выпил квасу.

– Ты не чистил зубы? – ахнул Алекс.

– Я не считал это обязательным, а ты? – тоже удивился Петр, но спросонья: безо всякого ужаса.

– Кстати, ты чем обычно чистил зубы?

– Раньше?

– Да, раньше, но после того, как перестал не чистить.

– Песком, наверное, прибрежным.

– Ты не помнишь?!

– Со вчерашнего никак не могу ничего не забыть.

– Мин, я тебе не верю.

– А! Так ты думаешь, что это я придумал тебе подставу?

– Больше некому.

– Но, как говорится, должен быть мотив. Ибо сам я не мог: сам видишь – только при тебе проснулся, что значит:

– Спал сном праведника, – ничего личного.

– Хорошо, я сейчас выйду и сделаю шашлыки Как Ты Любишь, но с условием:

– Как приду будешь говорить правду и только правду, согласен?

А для размышлений скажу:

– Я трахнул Софию, потому что люблю ее очень.

– Что, что ты сказал?

– Ты не знал?

– Хорошо, иди, потому что все равно не поверишь, говорю я правду или опять притворяюсь, ибо я, да, обещался, что буду говорить правду и только правду, но:

– После.

Далее, Петр признается в подставе, но она была в другом месте.

– Я хотел проверить, на чьей ты стороне не просто по уму, но и по разуму, как советовал Ляо Цзы и Сократ.

– Ты читал Ляо Цзы?

– Нет.

– Хорошо, а то я подумал, что ты учишь китайский.