Если проанализировать всю эту информацию, четко прослеживается желание Машерова свести срок пребывания в плену к минимуму.

Я все же склоняюсь к тому, что первоначальная информация, о восьми сутках пребывания в плену, более точная. Во-первых, она максимально приближена по времени к тем событиям, а во-вторых, личный листок по учету кадров от 25 марта 1943 года Машеров заполнял, вступая в должность комиссара партизанской бригады имени К. К. Рокоссовского: это был огромный скачок в его партизанской карьере (комбриг А. В. Романов оказал ему невероятное доверие), поэтому в тот момент, скорее всего, он был предельно честен.

При изучении материалов о Машерове удивляет, что он буквально бравировал своим пленением. Например, в биографическом материале (к слову, откровенно пропагандистском), подготовленном с участием Машерова накануне его избрания в Верховный Совет БССР в 1947 году, без обиняков говорится, что Петр попал в фашистский плен. А, как вы знаете, открыто говорить об этом в те годы было все равно что ходить по лезвию бритвы57.

Следует отметить, что версии сестры и биографов Машерова в целом согласуются, за исключением двух моментов – хронологического и географического. Если верить словам самого Машерова, то побег он совершил в последний календарный день июля 1941-го, а не 27-го числа, как утверждает Ольга, и не на прусской границе, как приукрашивает С. Антонович, а в предместьях нынешнего Вильнюса (примерно триста километров от Россон).

Что касается деталей побега, то наиболее интересно, на мой взгляд, о нем повествует В. Якутов. Ему удалось передать события тех дней настолько подробно, ярко, захватывающе – в красках и лицах, что картинка сама собой вырисовывается перед глазами. Хоть кино снимай. Правда, в повествовании этом есть явные нестыковки. К примеру, и сестра Машерова, и В. Якутов единодушны в том, что товарные вагоны были набиты военнопленными до отказа: «не то что сесть, повернуться было негде». При этом, как рассказывает биограф, Машеров сразу приступил к поискам вариантов побега: осмотрел потолок и стены товарняка, постучал ногой по полу, потрогал рукой двери. Значит, он находился поблизости от дверей. Затем, если рассуждать логически, Петр должен был пробраться к окну, которое располагалось неподалеку, однако, по словам В. Якутова, с трудом пробивается к стене. Получается, его местоположение в вагоне относительно дверей резко меняется, потому как, смею предположить, добираться до стены приходится все же из середины вагона, а не от дверей.

Кроме того, и Ольга, и В. Якутов утверждают, что Машеров прыгал из вагона на полном ходу. Конечно, нет оснований им не доверять, но, сдается мне, все же не стоит излишне драматизировать ситуацию. Во-первых, разумный человек никогда не станет прыгать на полном ходу, поскольку это грозит увечьями. Во-вторых, двадцатитрехлетний молодой человек был физически крепким, подготовленным к такого рода испытаниям. В-третьих, скорость товарного поезда не могла быть большой. В начале 40-х годов прошлого века она составляла около двадцати – тридцати километров в час, максимум сорок. А поскольку, как вспоминает уже названный партизанский комиссар Р. И. Инсафутдинов (причем безотносительно побега Машерова), вражеская авиация основательно бомбила железные дороги Белоруссии, из-за ремонта путей и восстановления мостов скорость эшелона нередко снижалась до пятнадцати – двадцати километров в час58. В-четвертых, прыжок мог быть совершен, когда состав шел под горку или поворачивал. В таких случаях любой поезд вынужден замедлять ход. Все, что было нужно, это перелезть через форточку и повиснуть на вытянутых руках, а в удобный момент, когда поезд слегка притормаживает, спрыгнуть вниз.