Обращает на себя внимание фраза Дашковой: «догадавшись, может быть, первой о возможности свергнуть монарха…», которой она пытается разрешить противоречие между случайностью переворота и собственной руководящей ролью в этом деле. Неужели Панин не рассказывал ей о разных идеях по поводу престолонаследия, высказывавшихся высшими сановниками еще до смерти Елизаветы Петровны, или об обращении ее мужа, князя М. Дашкова, к Екатерине с предложением «возведения на престол»?
Рассмотрев скрытые причины ненависти Дашковой, перейдем к эпизодам ее открытых столкновений с Орловыми.
Глава 2
Начало столкновений
Согласно «Запискам», об отношениях Екатерины и Г. Орлова Дашкова узнала только после переворота. В одной из комнат императрицы она случайно повстречалась с Григорием Григорьевичем, лежащим на диване (он ушиб ногу) и распечатывавшим большие пакеты, присланные из Совета. Дашкова пишет, что узнала их, потому что часто видела у дяди-канцлера. Она спросила Орлова, что он делает. Григорий якобы отвечал, что императрица приказала ему их вскрыть. «Не думаю, – будто бы сказала Дашкова, – потому что они еще несколько дней должны храниться нераспечатанными, покуда императрица не назначит людей на эту должность, но ни вы, ни я для нее не подходим» (72).
Обращает на себя внимание очень резкий тон[71] замечания Дашковой, тон, память о котором она сохранила и через 40 лет решила донести до читателей. Тогда, то есть перед переворотом, она еще не знала, что Григорий Григорьевич любовник ее подруги и разведчик, направленный к ней будущей императрицей. Дашкова могла представлять его как исполнительного, верного своего сторонника (вспомним слова из депеши Гольца). Неужели нахождение в императорских покоях одного из «главных заговорщиков» (слова самой Дашковой) и его занятия с письмами вызвали у Екатерины Романовны подобную резкость?
Если все было так, как описано в «Записках», то Дашкова не подумала, что своим замечанием она поучала не столько Григория Орлова, сколько императрицу, которая, согласно ее логике, не имела права давать читать важные документы без принятия официального решения о назначении к этому особого чиновника! Кто же это решение должен был принимать: Сенат, Императорский совет, проект которого вынашивал Н.И. Панин?
Вместе с тем княгиня, несомненно, лукавила; она считала себя способной не только на любую государственную должность, но и на назначение на таковую других. Г.Р. Державин писал: «Княгиня Дашкова была честолюбивая женщина, добивалась первого места при государыне, даже желала заседать в Совете»>269. Возможно, что именно тогда княгиня впервые ясно осознала, что желанная власть уходит от нее.