А в то время во Пскове воеводою был окольничей Василей Борисович Бухвостов, да дьяки Леонтей Клишин да Лукьян Вальков. А в Новегороде вместо воеводы был генерал Яков Вилимович Брюс.

А из под Печерского монастыря посылал от себя генерал-фельдмаршал Борис Петрович под Ряпину^>14, шведскую мызу, сына своего Михайла Борисовича Шереметева с полками. И под тою мызою был бой, и на том бою шведов, конницу и пехоту, побили и взяли у них 2 пушки чугунных, да 3 знамя драгунских, да в полон взяли майора да 30 человек драгун. Всего их было полторы тысячи. А пехоты нашей не было, только был один драгунской старой полк генеральства Адама Адамовича Вейде да калмыки – а у них был ертоулом <авангардом> Степан Петров сын Бахметев да псковичи. Только на бою были псковичи с драгуны и с калмыки, и то не все, потому что речки топки.

А мызы их шведския пожгли, и с хлебом, и со всем. А пожитки их, и лошади, и всякую скотину побрали ратные люди государевы. И о том от себя из полков писал Михайла Борисович к отцу своему под Печерской монастырь.

И после того с пушки, и с знамены, и с языки он, Михайла Борисович, из под мызы шол под Печорской монастырь. Наперед везли знамены, за знамены пушки, за пушками ехали полки ратных людей, за полками ехал он, Михайла Борисович. А в то время у Печерского монастыря на всех роскатах и на башнях роспущены были знамены, также и во всех полках около Печерского монастыря. И на радости была стрельба пушечная по роскатом и по всем полкам, также из мелкова ружья.

А под Ладогою был с полками окольничей Петр Матвеевич Апраксин. И с шведами был у него бой – за помощию Божиею шведов побил, а иных в полон побрал.

А в устье Псковского озера посылай был изо Пскова псковитин Иван Степанов сын Фустов с козаки. И с шведами был у него на воде бой – и за помощию Божиею он, Иван, шведов побил, 2 пушки чугунных потопил да взял у них 56 фузей. И о том они во Псков к генералу к фельдмаршалку писали.

И боярин Борис Петрович из под Печерского монастыря и с сыном своим с Михайлом Борисовичем пошол во Псков. А с полками оставил под Печерским монастырем товарища своего князь Юрья Федоровича Щербатово. И после того, в ноябре месяце, по указу государеву из под Печерского монастыря велено ему, князь Юрью Федоровичу, и с полками из Печер иттить во Псков.

А на Москве в Китае дворы боярские – Одоевскаго и Салтыкова – и церкви, и Каменной приказ, и Судной дворцовой, и все каменное строение, сломаны.

А с Москвы во Псков изволил приттить великий государь. И в то время на генеральском дворе у фельдмаршалка чинено наказанье князь Илье княж Федор[ов]у сыну Шаховскому: бит плетьми снем рубашку за то, что он писал к Москве грамотку недостойну.

В том же году указал государь на Москве и в городех царевичем, и боярам, и окольничим, и думным, и ближним всяких чинов служилым, и купецким, и всяких чинов людем, и людем боярским, и крестьяном великому государю в челобитных, и в отписках, и в приказных, и в домовых, и во всяких письмах генваря с 1 – го числа 702 году писаться целыми именами и прозванием, а полуименами не писаться. <…>

Семейная переписка Петра, царицы-матери Натальи Кирилловны и царицы Евдокии Федоровны, охватывающая период с 1689 по 1693 год, посвящена исключительно личным отношениям внутри царской семьи и никак не затрагивает событий огромной важности, в это время происходивших. В августе 1699 года власть перешла в руки семнадцатилетнего Петра, а всевластная дотоле царевна-правительница Софья Алексеевна была отправлена в монастырь. Началась новая эпоха. Ни следа этих роковых событий в переписке нет. Но она важна для понимания человеческих взаимоотношений: нежной привязанности матери и сына, безответной любви и преданности царицы Евдокии своему царственному мужу. Характерно упоминание в письмах Евдокии «Олешеньки» – малолетнего царевича Алексея – наивная попытка разжалобить упорно не отвечавшего на ее письма Петра.