Тем временем они по Кузнецкому мосту практически дошли до ЦУМа, осталось дорогу перейти, и тут Нестеров вспомнил о первом законе гостеприимства.

– Андрей, ты обедал сегодня?

– Перекусил немного, – неубедительно промямлил краснодарец.

– Понятно. Вот кафе, мы тут с мужиками порой закусываем, но сейчас надо будет его использовать по прямому назначению. Всё, возражения не принимаются, давай, заходи. Смотри, вон столик в углу свободный, иди, садись, пока не заняли, а я пивка принесу…

Первая кружка прошла залпом, и разговор завязался.

– Сереж, ты давно в Управлении?

– Больше года, я второй факультет Вышки окончил. А ты?

– А я в Минске, на двухгодичных учился. После срочной в Краснодарский университет поступил, на последнем курсе предложили в органы, потом Минск и обратно домой. Я ж местный, с Кубани; родители, мама с папой, в станице под Тихорецком живут. Зову их в Краснодар, так ты что! Ни в какую! У нас, мол, хозяйство, кура-птица, живность всякая, язви ее в коленку! А у мамы руки больные, летом-то ничего, но зимой беда! Пальцы сжать не может. И боли страшные. Батя говорит, днем она виду не подает, а ночью, во сне, стонет и плачет. Говорю: «Мама, давайте я вас врачам покажу, что ж вы мучаетесь, разве так можно?» Бесполезно. «У вас своя жизнь, – говорит, – ты на ответственной работе, мы тебе и Светочке мешать только будем»… Бесполезно разговаривать… А ты-то как? Родители живы?

– Мама. Я с мамой живу. Родители разошлись, когда мне было тринадцать. Сначала жили втроем в одной комнате в коммуналке: мама, старший брат и я. Потом брат женился, получил квартиру и уехал, а я остался с мамой.

– Вот оно как! Язви меня в коленку! Я-то подумал: «Сынок какого-нибудь крупного начальника»… Чего улыбаешься? А что я должен думать? Парень молодой, работает в центральном аппарате, начальство к нему с уважением, вывод какой? Блатной, как пить дать, блатной. Сереж, не обижайся! Чего дурная голова не придумает? Давай лучше еще по пивку, я возьму.

Их разговор прервал голос Михалыча:

– …Нет, Слав, я тебе говорил, что они здесь; куда они денутся с нашей подводной лодки? Молодец, Нестеров, не обманул ожиданий старших товарищей… Андрей, сиди! Мест хватит… Та-а-к, чем угощаем гостя? Пивом? Понятно! Пиво без водки – это для разводки!

Услышав слова Позднякова, Нестеров подумал: «Не попадет сегодня Прокопов ни в ЦУМ, ни в Пассаж». И был не прав. Часа через два, перед самым закрытием, в Петровский пассаж они все-таки попали. Все вместе. Правда, ничего не купили, поскольку в состоянии, в котором находились, никак не могли договориться по расцветкам на отдельные изделия, заказанные Светланой, женой Прокопова. Общим голосованием решили перенести поход Андрея по магазинам на понедельник, а все ранее принятое залакировать красненьким…

Воскресенье прошло для Нестерова в постоянной борьбе с головной болью. А уже в понедельник, с десяти утра, они с Лукашевым, стажером, начали «шерстить» билеты в кассах Аэрофлота.

Когда девчонки, работающие там, принесли им пачки, сшитые суровыми нитками, Нестерову чуть плохо не стало. Во-первых, количество, ну, и качество тоже. Разбирать эти каракули?! Врагу не пожелаешь такого счастья… Через пару часов внимание стало притупляться, работа двигалась крайне медленно. К тому же активно действовали внешние рассеивающие внимание факторы: молоденькие симпатичные блондинки, брюнетки и особенно одна рыженькая, веселая, в коротенькой юбочке. Все они с завидной регулярностью мелькали перед глазами, туда-сюда, туда-сюда. Ножки, ручки, кофточки, бретелечки… Как тут можно работать нормальному человеку?!