Девочки посмотрели на него как на пустое место и не ответили на его приветствие. Это были две классные красавицы и их серая мышь, которая тянулась к ним как луна к солнцу. Два одноклассника из простых, поздоровались с ним за руку.

Сняв пальто и шапку, он несколько секунд постоял, привыкая к мельканию лиц, проходящих мимо. Ему это очень сильно не нравилось, но поделать он сейчас ничего не мог. Он был интровертом. Сейчас, в восемьдесят пятом году, и слова то такого никто не знал, но он знал его очень хорошо, и прекрасно понимал, почему ему так не комфортно в большой толпе.

Наконец пребывание в раздевалке стало не выносимым, а тут еще одноклассники набирались. Приходилось со всеми здороваться. С кем-то, из параллельных классов, просто кивком, со своими одноклассниками, за руку. Надо было уходить, чтобы избавить себя от этих мучений, но он совершенно не знал, какой у них урок первым и в каком классе.

Наконец он увидел одноклассника, из простых, то есть не принадлежащего к верхушке класса и обратился к нему с вопросом.

– Олег привет. Какой у нас урок первым?

Тот удивленно на него уставился, но потом все-таки спросил

– Ты, и не знаешь? Ты же у нас все всегда знаешь.

– Хорош прикалываться. Лучше скажи, что у нас по расписанию. Я все забыл.

– Ну ладно. По-моему, литра. Пошли.

Подхватив сумку, Дима двинулся за своим одноклассником, судорожно пытаясь восстановить в памяти расположение школьных кабинетов. За время движения ему это почти удалось, и действительно они пришли почти к тому кабинету, о котором он подумал, двигаясь за своим провожатым.

За время пути ему на глаза попадались школьники, которых он помнил уже взрослыми мужикам и женщинами. Вот этот сопьется и умрет в снегу. Вот эта красивая девушка к сорока годам превратится в огромный бочонок с салом. Он шел мимо тех, с кем его когда-нибудь сведет жизнь, и удивлялся ее насмешливому отношению к людям.

Наконец они подошли к классу. Здесь возникло новое препятствие. Он совершенно не помнил с кем и где он сидел за партой. Его так много раз за пять лет учебы пересаживали, что эта мелкая информация давно испарилась из его памяти. И теперь он стоял столбом и не знал, куда ему сесть. А класс между тем наполнялся учениками. Дима наблюдал за ними стоя в углу у окна и вспоминал, вспоминал.

Вот появились красавицы, вот пришла зануда, староста класса. Перебирая их в уме, Дима вспоминал, кого, как зовут очень быстро, а ведь многих из них он после школы больше ни разу не видел. Некоторых уже после восьмого класса.

Наконец к нему подошла девочка с восточной внешностью и спросила – Дима привет. Ты домашку по алгебре сделал?

На что он только недоумевающе пожал плечами. – Нет.

– Почему? Ты же обещал мне помочь, – она капризно надула губы.

– Ну, извини. Забыл, – только и смог ответить он.

– Эх ты. А чего ты не садишься? Пошли, покажешь мне хотя бы, что нужно. Может, успею сделать на перемене.

И она потащила его по проходам к предпоследней парте. Похоже, это и было его место.

Дождавшись пока она сядет и покажет этим, где ее место, он сел рядом и начал доставать учебник.

Для начала вывалил на парту все содержимое свое сумки. Он так и не успел с ним ознакомиться, поэтому хотел сейчас понять, что он имеет.

Быстро пересмотрев все, что нашел в ней, он уже начал убирать ненужное обратно, когда услышал ехидный смех у себя над ухом.

– А чё это новенький тут делает? Порядок наводит?

Несмотря на прошедшие годы, Дима сразу узнал этот ненавистный голос классного хулигана, который изводил его три года, пока не ушел из школы после восьмого класса. Дима тогда струсил, и не дал ему достойного отпора. В результате почти все пацаны, присоединились к этой травле, которую устроил на него этот тупой и глупый хулиган.